Читать Легкий кораблик — капустный листок — Галахова Галина Алексеевна — Страница 1
Галина Алексеевна Галахова
Легкий кораблик — капустный листок
Петя и попугаи
Петя Стародубцев три года проучился в английской школе. Последний год он много болел, и учительница посоветовала его маме перевести сына в обычную школу.
— В четвертом классе программа сложная, а у Пети — слабое здоровье. Пусть поучится в обычной школе, а там будет видно!
Мама так расстроилась, что поставила на газ пустой чайник. Чайник распаялся и стал похож на мятую шляпу. Петя весь день носил его на голове.
Вечером чай пили из кастрюли.
— Что за фокусы? — возмутился папа.
— Это не фокусы, а несчастья, — определил Петя. — Меня из-за болезни перевели в обычную школу, а мама сожгла чайник!
В папиной чашке он увидел капустный листок:
— А у тебя — кораблик!
Капустный листок был маленький, но шуму наделал много. Папа засмеялся, как мотоцикл, который не хотел заводиться, но который все-таки завели.
— Это чай или щи в конце-то концов? А тебе, Петр, слишком легко живется! — набросился он на Петю. — Болеть легко, а ты попробуй не болеть! Закаляться надо, бегать и прыгать — вот так!
И папа ударил ногой бутыль, стоящую под столом. Бутыль покатилась и столкнулась с батареей. Победила батарея.
— Это же моя наливка! — закричала мама. — Редкая витаминная наливка «Турецкий султан»! О-о-о!
Папа стал успокаивать маму словами, а Петя — делом. Он упал на живот и принялся лизать наливку, приговаривая:
— Да я ее съем, да я ее выпью!
— Не пропадать же добру, — согласился папа и ложкой принялся сгонять жидкость в стакан.
— Прекратите! Не позволю вам заболеть.
Мама сделала отчаянный шаг и погрузилась домашними туфлями в лужу. «Пароходы, пароходы», — подумал Петя и засмотрелся на туфли.
Туфли были светло-зеленые, а стали темно-коричневые, и папа стал коричневым, и Петя — тоже.
— Мыться! — скомандовала рассерженная мама. — Туфли из-за вас испортила. Редкие туфли. Единственные на свете.
— Не буду! — закричал папа. — Подумаешь, туфли.
— За что? — запротестовал Петя. — Ничего мы не сделали. Я — во всяком случае.
— Тебя в обычную школу перевели, — напомнил папа.
— А ты бутылку разбил, раз так!
— Мыться без разговоров!
Петя обреченно пошел раздеваться, и ему вдруг показалось, что он станет мыться-мыться и весь смоется. Ну и пусть!
— От чистоты еще никто не умер, — сказала мама, заглядывая в ванну.
Пете эти слова всегда казались смешными, но сейчас он не засмеялся.
«Им хорошо, — подумал он. — Им хорошо разговаривать друг с другом. Им и ругаться нравится — чтобы мириться…»
— Нипочем не буду мыться! — долетел папин голос.
— Обязательно будешь! — отвечала мама, принимаясь за Петю.
«…А мне и поговорить не с кем, не с кем поссориться. Да я бы и не стал, я бы, наоборот, всегда был за мир и делился бы всем…»
Одиночество Петя почувствовал неожиданно, когда представил себя умирающим от чистоты. «Пожалеют тогда. Особенно мама. Особенно папа. А еще кто?..»
— Петя, что приуныл? Уж не забыл ли ты про день рождения?! Кого пригласишь? — спросила мама и тут же принялась перечислять родственников и знакомых. Мама вытирала Петю махровым полотенцем с красными и синими попугаями. Петя очень любил это розовое полотенце, потому что с попугаями можно было разговаривать.
«Как дела?» — спросил синий попугай.
«Плохие дела!»
«А мы еще не высохли с позавчера», — сказал красный.
«Вот и говорю — плохие дела. А ведь мог бы ходить с вами в бассейн».
«Там хлорки много», — сказал синий.
«Одна хлорка», — подтвердил красный.
— Некого пригласить, — чуть не плача, сказал Петя.
— А друзей? — просунулся в ванную папа.
— Нет друзей, никого нет!
— Ну и лучше! — сказала мама. — Никого ему не надо, мы — его друзья.
«Никого ему не надо, мы — его друзья!» — подтвердили попугаи.
— Тяжелый случай! — сказал папа. — Человек без друзей — никто. Он даже имя свое может забыть, потому что его некому позвать. Да кем бы я был без друзей-товарищей?
— Тебе-то друзей надо иметь поменьше! — вставила мама.
м Дружба — фундамент личности! — обиделся папа. — Заводи друзей, Петр!
И папа ушел на кухню — отмывать пол.
— Тебе-то легко так говорить! — вдогонку крикнул ему Петя. — А как их завести — это же не кошка?!
Опасное знакомство
Недалеко от той улицы, где жил Петя, был пустырь, на котором расположились маленькие железные домики. Там дневали и ночевали быстрые разноцветные жители — чьи-то автомашины. Среди тех машин самой непослушной и своенравной была черная «волга», которая очень любила ездить по городу и не любила стоять в гараже.
— Какая упрямая! — обычно говорил черной «волге» ее хозяин, дядя Яша Утюгов, и вталкивал упиравшуюся машину в гараж. — Постой немного спокойно! Всего одна ночь. Завтра снова будем связывать с тобой две точки.
Связкой двух точек дядя Яша называл поездку из города на дачу и обратно. Далеко от шумных улиц, на берегу лесного озера в саду стояла его дача — небольшой домишко с островерхой крышей-колпаком.
В городе у дяди Яши совсем не было друзей, он был совсем одиноким, и поэтому большую часть времени он проводил на даче, работая во саду ли в огороде. Там его друзьями становились овощи-фрукты, которые любили дядю Яшу, принимали его заботу как должное и за это вырастали удивительных размеров. В город он перебирался лишь поздней осенью, когда промерзала земля и деревья впадали в тихий сон.
Сейчас было лето, и дядя Яша вовсю дружил с клубникой. Он вставал на заре, мыл волосатые руки в стиральной машине и чистыми руками заворачивал каждую ягодку в бумажную салфетку.
— У нас с вами расставание на большое расстояние! — мурлыкал дядя Яша, наполняя корзинку. — Бесценный дар везу на базар! — Он усаживался в черную «волгу» и катил на рынок — продавать ягоды.
Однажды, когда он возвращался с рынка, на перекрестке образовалась пробка. Дядя Яша недовольно остановил машину. И вдруг дверца открылась — и к нему впрыгнул тощий, кривой на один глаз старичишка и еще кто-то. Много их было. Дядя Яша рот разинул, когда сосчитал — сколько. А старичишка, чтобы он не закричал, в рот ему — апельсин! Тут зеленый свет зажегся, а у дяди Яши глаза на лбу и дыхание сперло.
— Заклинило парня, — хихикнул старичишка. — Помочь требуется.
Кто-то ударил дядю Яшу по спине с такой силой, что апельсин вылетел у него изо рта, как пробка из бутылки. В тот же миг «волга» рывком взяла старт и помчалась, обгоняя другие машины.
— Нас остановят, — испуганно сказал кто-то. — Или врежемся.
Старичишка опустил руку на дяди-Яшино плечо. Рука была легкая, но дяде Яше стало тяжело и страшно.
— Не гони! — приказал обладатель легкой руки. — Торопиться нам пока некуда.
— А кому это «нам»? Кто вы такие? Убирайтесь! — закричал дядя Яша.
— Ребята, — обратился старичишка к сидящим на заднем сиденье, — а чего он кричит? Надо его проверить — кто он такой!
Такое обращение дяде Яше совсем не понравилось.
— Нечего меня проверять, — сердито сказал он, — я человек честный!
Кривой захихикал и повернулся к спутникам.
— Хотите пощупать честного человека?
Сидящие сзади ожили. Множество рук потянулось к дяде Яше, чья-то холоднющая рука закрыла ему глаза, чей-то ножик пощекотал ему шею.
— Ой, не надо, не надо! — взмолился дядя Яша и неожиданно всхлипнул. — Вы меня с кем-то спутали. Я вас не знаю.
— Тебя спутаешь, как же! — воскликнул старичишка. Он крепко сжал ему ладонь. — Мы тебя на рынке выследили. Уж очень ты много денег огребаешь. Знакомься: я — Кривой Чур! Прошу любить и жаловать. А это — мои детки! Мы о тебе мечтали целый год, пока не встретили. А ну, Малыш, прочти, за что мы полюбили его, которого никто не любит.
Читать книгу Легкий кораблик — капустный листок
Галина Алексеевна Галахова Легкий кораблик — капустный листок
Петя и попугаи
Петя Стародубцев три года проучился в английской школе. Последний год он много болел, и учительница посоветовала его маме перевести сына в обычную школу.
— В четвертом классе программа сложная, а у Пети — слабое здоровье. Пусть поучится в обычной школе, а там будет видно!
Мама так расстроилась, что поставила на газ пустой чайник. Чайник распаялся и стал похож на мятую шляпу. Петя весь день носил его на голове.
Вечером чай пили из кастрюли.
— Что за фокусы? — возмутился папа.
— Это не фокусы, а несчастья, — определил Петя. — Меня из-за болезни перевели в обычную школу, а мама сожгла чайник!
В папиной чашке он увидел капустный листок:
— А у тебя — кораблик!
Капустный листок был маленький, но шуму наделал много. Папа засмеялся, как мотоцикл, который не хотел заводиться, но который все-таки завели.
— Это чай или щи в конце-то концов? А тебе, Петр, слишком легко живется! — набросился он на Петю. — Болеть легко, а ты попробуй не болеть! Закаляться надо, бегать и прыгать — вот так!
И папа ударил ногой бутыль, стоящую под столом. Бутыль покатилась и столкнулась с батареей. Победила батарея.
— Это же моя наливка! — закричала мама. — Редкая витаминная наливка «Турецкий султан»! О-о-о!
Папа стал успокаивать маму словами, а Петя — делом. Он упал на живот и принялся лизать наливку, приговаривая:
— Да я ее съем, да я ее выпью!
— Не пропадать же добру, — согласился папа и ложкой принялся сгонять жидкость в стакан.
— Прекратите! Не позволю вам заболеть.
Мама сделала отчаянный шаг и погрузилась домашними туфлями в лужу. «Пароходы, пароходы», — подумал Петя и засмотрелся на туфли.
Туфли были светло-зеленые, а стали темно-коричневые, и папа стал коричневым, и Петя — тоже.
— Мыться! — скомандовала рассерженная мама. — Туфли из-за вас испортила. Редкие туфли. Единственные на свете.
— Не буду! — закричал папа. — Подумаешь, туфли.
— За что? — запротестовал Петя. — Ничего мы не сделали. Я — во всяком случае.
— Тебя в обычную школу перевели, — напомнил папа.
— А ты бутылку разбил, раз так!
— Мыться без разговоров!
Петя обреченно пошел раздеваться, и ему вдруг показалось, что он станет мыться-мыться и весь смоется. Ну и пусть!
— От чистоты еще никто не умер, — сказала мама, заглядывая в ванну.
Пете эти слова всегда казались смешными, но сейчас он не засмеялся.
«Им хорошо, — подумал он. — Им хорошо разговаривать друг с другом. Им и ругаться нравится — чтобы мириться…»
— Нипочем не буду мыться! — долетел папин голос.
— Обязательно будешь! — отвечала мама, принимаясь за Петю.
«…А мне и поговорить не с кем, не с кем поссориться. Да я бы и не стал, я бы, наоборот, всегда был за мир и делился бы всем…»
Одиночество Петя почувствовал неожиданно, когда представил себя умирающим от чистоты. «Пожалеют тогда. Особенно мама. Особенно папа. А еще кто?..»
— Петя, что приуныл? Уж не забыл ли ты про день рождения?! Кого пригласишь? — спросила мама и тут же принялась перечислять родственников и знакомых. Мама вытирала Петю махровым полотенцем с красными и синими попугаями. Петя очень любил это розовое полотенце, потому что с попугаями можно было разговаривать.
«Как дела?» — спросил синий попугай.
«Плохие дела!»
«А мы еще не высохли с позавчера», — сказал красный.
«Вот и говорю — плохие дела. А ведь мог бы ходить с вами в бассейн».
«Там хлорки много», — сказал синий.
«Одна хлорка», — подтвердил красный.
— Некого пригласить, — чуть не плача, сказал Петя.
— А друзей? — просунулся в ванную папа.
— Нет друзей, никого нет!
— Ну и лучше! — сказала мама. — Никого ему не надо, мы — его друзья.
«Никого ему не надо, мы — его друзья!» — подтвердили попугаи.
— Тяжелый случай! — сказал папа. — Человек без друзей — никто. Он даже имя свое может забыть, потому что его некому позвать. Да кем бы я был без друзей-товарищей?
— Тебе-то друзей надо иметь поменьше! — вставила мама.
м Дружба — фундамент личности! — обиделся папа. — Заводи друзей, Петр!
И папа ушел на кухню — отмывать пол.
— Тебе-то легко так говорить! — вдогонку крикнул ему Петя. — А как их завести — это же не кошка?!
Опасное знакомство
Недалеко от той улицы, где жил Петя, был пустырь, на котором расположились маленькие железные домики. Там дневали и ночевали быстрые разноцветные жители — чьи-то автомашины. Среди тех машин самой непослушной и своенравной была черная «волга», которая очень любила ездить по городу и не любила стоять в гараже.
— Какая упрямая! — обычно говорил черной «волге» ее хозяин, дядя Яша Утюгов, и вталкивал упиравшуюся машину в гараж. — Постой немного спокойно! Всего одна ночь. Завтра снова будем связывать с тобой две точки.
Связкой двух точек дядя Яша называл поездку из города на дачу и обратно. Далеко от шумных улиц, на берегу лесного озера в саду стояла его дача — небольшой домишко с островерхой крышей-колпаком.
В городе у дяди Яши совсем не было друзей, он был совсем одиноким, и поэтому большую часть времени он проводил на даче, работая во саду ли в огороде. Там его друзьями становились овощи-фрукты, которые любили дядю Яшу, принимали его заботу как должное и за это вырастали удивительных размеров. В город он перебирался лишь поздней осенью, когда промерзала земля и деревья впадали в тихий сон.
Сейчас было лето, и дядя Яша вовсю дружил с клубникой. Он вставал на заре, мыл волосатые руки в стиральной машине и чистыми руками заворачивал каждую ягодку в бумажную салфетку.
— У нас с вами расставание на большое расстояние! — мурлыкал дядя Яша, наполняя корзинку. — Бесценный дар везу на базар! — Он усаживался в черную «волгу» и катил на рынок — продавать ягоды.
Однажды, когда он возвращался с рынка, на перекрестке образовалась пробка. Дядя Яша недовольно остановил машину. И вдруг дверца открылась — и к нему впрыгнул тощий, кривой на один глаз старичишка и еще кто-то. Много их было. Дядя Яша рот разинул, когда сосчитал — сколько. А старичишка, чтобы он не закричал, в рот ему — апельсин! Тут зеленый свет зажегся, а у дяди Яши глаза на лбу и дыхание сперло.
— Заклинило парня, — хихикнул старичишка. — Помочь требуется.
Кто-то ударил дядю Яшу по спине с такой силой, что апельсин вылетел у него изо рта, как пробка из бутылки. В тот же миг «волга» рывком взяла старт и помчалась, обгоняя другие машины.
— Нас остановят, — испуганно сказал кто-то. — Или врежемся.
Старичишка опустил руку на дяди-Яшино плечо. Рука была легкая, но дяде Яше стало тяжело и страшно.
— Не гони! — приказал обладатель легкой руки. — Торопиться нам пока некуда.
— А кому это «нам»? Кто вы такие? Убирайтесь! — закричал дядя Яша.
— Ребята, — обратился старичишка к сидящим на заднем сиденье, — а чего он кричит? Надо его проверить — кто он такой!
Такое обращение дяде Яше совсем не понравилось.
— Нечего меня проверять, — сердито сказал он, — я человек честный!
Кривой захихикал и повернулся к спутникам.
— Хотите пощупать честного человека?
Сидящие сзади ожили. Множество рук потянулось к дяде Яше, чья-то холоднющая рука закрыла ему глаза, чей-то ножик пощекотал ему шею.
— Ой, не надо, не надо! — взмолился дядя Яша и неожиданно всхлипнул. — Вы меня с кем-то спутали. Я вас не знаю.
— Тебя спутаешь, как же! — воскликнул старичишка. Он крепко сжал ему ладонь. — Мы тебя на рынке выследили. Уж очень ты много денег огребаешь. Знакомься: я — Кривой Чур! Прошу любить и жаловать. А это — мои детки! Мы о тебе мечтали целый год, пока не встретили. А ну, Малыш, прочти, за что мы полюбили его, которого никто не любит.
Зашелестела записная книжка.
— Записан на букве «уууу». Нашел. Утюгов Яков Изотопович. Лет ему… страшно сказать сколько. Человек-одиночка. Владелец кооперативной квартиры, дачи, сада-огорода, гаража и черной «волги».
— Гражданин Утюгов, откуда это у вас? — тоном обвинителя спросил Кривой Чур.
— Я работал всю жизнь, — стал оправдываться дядя Яша, — на рынке. А насчет машины мне повезло — выиграл по лотерее. У меня справка есть из сберкассы.
— Я тоже работаю всю жизнь, — насмешливо сказал Кривой Чур, показывая ему руки — маленькие, нервные, сухие. — Работаю, что называется, не покладая рук. Но никто меня не посмеет обозвать владельцем, как малыши?
— Не обзовем! — откликнулся хор.
— На рынке платят хорошо, — стал объяснять дядя Яша. — Особенно зимой и весной. У меня подвал есть, там я и храню свежие овощи и фрукты. Главное — момент знать, когда начинать продажу.
— А ты знаешь?
— Знаю! — с гордостью ответил дядя Яша. — У меня нюх.
— Нюх можешь оставить себе, а нам нужна машина и гараж.
Услышав этакое, дядя Яша разрыдался.
— Да не реви ты! — прикрикнул на него Кривой Чур. — Все твое остается у тебя. Только в твоем гараже мы устроим свой склад, а ты будешь у нас перевозчиком. Раз в неделю каких-нибудь два рейса!
— Какой еще склад, какой перевозчик?
— Склад одежды, например! Тебя это устроит?
Дядя Яша кивнул сквозь слезы.
— Только чтоб не ворованное. На ворованное не соглашусь. Я чужой крошки не съел за всю жизнь…
На заднем сиденье захохотали.
— Хоть крошки не съел, а все-таки — грабитель! — хохоча, сказал Малыш. — Я неделю смотрел на твою торговлю. Цены у тебя грабительские.
Дядя Яша развел руками.
— Нам пора, ребята. А с тобой мы, значит, договорились, — сказал Кривой Чур, вылезая из машины. — Не вздумай улизнуть. Нас не обманешь. Теперь язык покажи, не длинный ли, а не то сделаем короче.
— Язык нормальный, — ответил дядя Яша, смахивая последнюю слезу.
— Жди нас! Ты нам родной — не забудем. Ну, прощай, дорогой наш!
Самозванные пассажиры послали дяде Яше тысячу воздушных поцелуев.
Со стороны казалось, что это прощаются лучшие друзья. Но как только незнакомцы скрылись в толпе, дядя Яша схватился за голову.
«Вот напасть какая, — бормотал он. — Кому рассказать, у кого просить совета?..»
«Нет, я бы не отказался…»
Чисто вымытый Петя сел у окна и принялся скучать. Раньше он нипочем не смотрел бы в окно — лучше бы книжку читал. Но сейчас его тянуло во двор.
Двор был пустой — стоял конец июня, и все разъехались. Но Петя надеялся на чудо, и оно случилось. Прямо под его окнами зашлепали по асфальту сандалии, и хрипловатый голос нарушил тишину:
— Рыс, два! Рыс, два!
Петя навалился на подоконник. Отряд из трех человек промаршировал по асфальту и направился к зеленой площадке.
Первым шел мальчишка — волосы торчком. Две маленькие девочки едва поспевали за ним.
— Лев-вой! Лев-вой! — командовал мальчишка.
— Лев не вой! Лев не вой! — просили девочки, испуганно оглядываясь. Мальчишка обернулся и прямо-таки завыл:
— Вы-ы-ы-ы! Строй держите!
— Держим, держим! — закричали они в ответ и схватились за руки.
Командир пригрозил им кулаком, рванул на груди рубашку — пуговицы запрыгали какая куда — и повалился на скамейку, подставив грудь заходящему солнцу.
Он лежал без движения, и Пете показалось, что мальчишка уснул. Девочки принялись по спящему лазать. Они кололи его травинками, щекотали метелочками, но мальчишка не шевелился.
Мальчишка лежал, скосив глаза, и ждал — когда же наконец вывалится из окна этот «заоконник». Он его еще раньше не выносил.
А Петя думал:
«Вот если он повернется — выскочу во двор и приглашу его на день рождения. А вдруг откажется? Я бы отказался?..»
— Петя, спать!
— Другие еще гуляют!
Мама мельком взглянула в окно.
— Другие — беспризорники. Ты никогда не дойдешь до такого беспризорного состояния!
Как Пете захотелось дойти именно до такого состояния — валяться сейчас на скамейке и смотреть в небо!
Он бы не спал.
Он бы радовался, что его колют травинкой.
Он бы терпел-терпел, а потом — как залаял! А потом он мог бы, например, свалиться для смеху…
Мальчишка не шевелился. Петя подождал еще немного и, вздохнув, отправился спать.
На следующее утро наступил день рождения. Пришли одни взрослые. Папа их веселил.
«Ни капельки не смешно», — думал Петя. Подарки не радовали, папины шутки не смешили — и Петя испугался, что изменился. Изменяться было плохо. «Когда изменяешься — не знаешь, чего от себя ждать!»
— Петенька, тебя прямо не узнать, — сказала тетя Люда и подсела к нему. Она была очень молодая, и было смешно звать ее тетей Людой.
— Это не я! — отозвался Петя.
— Как не ты?
— Не я, а просто один человек. Один!
— Вот что, один человек, на тебе три рубля и не выдумывай.
— Не нужно, — вяло сказал Петя. — Зачем они мне?
— Как зачем? Сходи с друзьями в «Мороженое».
«Мы пойдем с ним в „Мороженое“! Мороженое все любят! Я бы разве отказался?..»
— Нет, я бы не отказался! — вырвалось у Пети.
Он подбежал к окну. Двор оставался пустым. Пете стало совсем грустно.
Тяжело ступая, он потащился в свою комнату, открыл стол и бросил в ящик деньги.
— Лежите пока без движения! До лучших времен!
И деньги стали лежать без движения, а Петя назавтра уехал.
Выдумка Пети Стародубцева
Прежде чем уехать на дачу, Петя с мамой проводили папу с друзьями в поход на Белое море.
— Вот побываю на Белом море — другим человеком стану! — говорил на перроне папа.
Маме было не до шуток — на глаза навернулись слезы. Слезы были черные от краски на ресницах.
— Современная женщина не должна плакать, — заметил папа. — Ей это дорого обходится!
— Господи! — воскликнула мама. — Увижу ли я тебя серьезным? Тебе очень пошло бы серьезное лицо.
Папа сделал серьезное лицо — и они засмеялись.
— Ну зачем летом на север? Все едут на юг — к Черному морю, — возвратилась мама к старому.
— На север, на север! — воскликнул папа.
— А ты на Черное никогда не поедешь, правда?! На Черное надо с нами, а мы тебе надоели, — неожиданно сказал Петя.
Папа не поверил своим ушам, а Петя продолжал:
— Мы тебе надоели, и ты уходишь в поход — с кем-нибудь бороться. Раньше мужчины всегда уходили в поход, Тарас Бульба тоже уходил. И я скоро уйду в поход.
Мама рассердилась:
— Вечно у вас обоих дурацкие выдумки! Петя, не выдумывай, слышишь?!
Раздался прощальный гудок. Папа крепко обнял их. Поезд вздрогнул, мама закричала: «Беги!»
Папа бросился к вагону, вскочил на ступеньку и замахал им. Он кричал:
— Петя, выдумывай! Выдумывай, Петя!
Мама словно очнулась:
— Не выдумывай, Петя, слышишь!
Петя слышал, но не выдумывать не мог.
…Жили на свете домашние туфли. Были они зелеными, но однажды провалились в лужу и стали коричневыми. «Неужели мы так и не отмоемся? — заплакали они. — Прежними хотим быть».
«Прежними, прежними! — заворчал сплющенный чайник. — Я сам хочу выпрямиться, но как?»
«Но как, но как? — затараторили попугаи. — Слышали мы — есть на севере Белое море чудес. Горбатых выпрямляет, коричневых делает зелеными, а нарисованных на полотенце — пускает гулять».
Каждый мечтал о своем, но пошли они к Белому морю вместе. По дороге пристал к ним капустный листок с песней:
«В кораблик хочу превратиться! Корабликом хочу научиться! Люблю я корабликом быть!»
Пошли они дальше. Капустный листок пел всю дорогу тонким капустным голосом:
Легкий кораблик — капустный листок, К Белому морю путь наш далек! Идем мы за чудом, за чудом большим, поделимся чудом мы с другом своим!..Шли они шли, а навстречу им…
— Надо же! Как интересно! — воскликнула мама. Она слушала Петю, но мысли ее были заняты телеграммой.
Через два месяца после папиного отъезда, на даче, они получили телеграмму: «Встречайте 21 поездом 18 вагон 3 ослаптоски папа».
Петя молчал. Мама его не слушала, а он хотел рассказать — дальше самое важное.
— Иди погуляй, Петя! Мне надо с мыслями собраться!..
Петя вышел за калитку и побрел по дороге. Ему так хотелось, чтобы его выслушали!
«Посторонний человек — он все выслушает и поймет!» — послышался ему папин голос.
Петя вспомнил, как папа, возвращаясь из командировок, часто говорил, что опять встретился с посторонним человеком и все ему рассказал.
«Это камень в мой огород?» — спрашивала мама.
«Нет, в чужой!» — всегда отвечал папа.
Папины слова теперь стали понятны. Все было просто. Нужен посторонний человек.
Петя нагнулся, поднял с земли камень и побежал искать чужой огород.
Камень в чужой огород
Огород нашелся быстро, и был он самым удивительным из всех огородов, виденных Петей.
По тонким веревочкам, как по канатам, ползли крупные шершавые огурцы. На земле лежали темно-фиолетовые головы капусты. Выгоревшие зонтики укропа раскачивались на тонких ножках, а рядом с ними лакированно блестели красные помидоры.
Посреди участка стояла огромная бочка. Петя кинул камень в огород. Камень попал в бочку, и вдруг раздался крик:
— А-а-а-а-й!
Бочка закричала, подпрыгнула, и Петя с ужасом увидел, что это не бочка, а толстый человек с огромными волосатыми руками и растрепанной черной головой. Он угрожающе двинулся к Пете…
Петя от страха закрыл глаза и почувствовал себя летящим.
Человек-бочка перетащил Петю через забор.
— Угробить меня захотел! А-а-а-ай! — закричал он.
— Извините! Я думал, что вы — бочка!
— Сам ты бочка! — закричал посторонний человек. — Признавайся, кто тебя подослал?
— Нет, нет! — испугался Петя. — Я пришел вам рассказать как постороннему человеку!..
Человек отодвинулся от Пети и посмотрел на него издалека…
«…А навстречу им — бедный мальчик. У него даже имени не было. Мальчик остановился у светофора.
„Никто меня никогда не зовет!“ — пожаловался мальчик.
„Давай мы тебя позовем, — предложил чайник. И крикнул: — Мальчик!“
На его крик прибежали тысячи мальчиков. Как прибежали, так и убежали. Мальчик заплакал.
„Надо, чтобы его по имени звали!“ — вмешался светофор, который регулировал движение на Белом море, он задумался и остановил все машины. А тут откуда ни возьмись — первоклассник.
„Ехай, ехай! Быстрее давай! — закричал на машины первоклассник — ранец за спиной, глаза страха полны. — Опаздываю!“
Машины помчались к Белому морю.
„Послушай, может быть, ты его как-нибудь назовешь? — обратился светофор к первокласснику. — Ты ученый как-никак!“
„Боюсь! — в ответ первоклассник. — Мы этого еще не проходили!“
Он сорвался с места и побежал в школу. Из его дырявого кармана выпали на землю буквы. Ветер закрутил их по воздуху и кинул на землю — сложилось слово: „Викки“.
„Ветер назвал тебя Викки!“ — обрадовался светофор.
„А кто меня позовет, кто со мной поиграет?“ — снова захныкал мальчик.
„Я! — заворчал чайник. — Носи меня всегда на голове, Викки!“
„Мы! — пропищали туфли. — Разве мы не пароходы?“
„Я! — промолвил капустный листок. — Садись на меня — поплывем!“
„Спасибо вам, добрые вещи, но мне хотелось бы поиграть с каким-нибудь мальчиком“.
„Неблаг… неблаг… неблагодарный! — затрещали попугаи. — Пошли, ребята, без него!“
„Ну и пусть! — безнадежно сказал Викки. — Они меня не поняли, ну и не надо! Теперь имя есть, а друга нету. Мне еще хуже!“
Добрые вещи обнялись и дружно направились к Белому морю, но светофор остановил их. Его глаз затек яростью.
„Глупый Викки! — закричал светофор. — Ты только поешь и ничего не делаешь. Тебе никто не сможет помочь, пока ты не преодолеешь себя. Торопись с ними на Белое море!“
„Садись на меня, Викки, поплывем вместе“, — прошелестел капустный листок. Викки погладил его, а светофор зажег им зеленый свет и крикнул:
„Капустный листок, отвези его к Другу Души — ты ведь знаешь, где он… А впрочем, он сам бросится ему навстречу, когда минута придет…“»
Петя перевел дыхание, чтобы продолжить дальше, но услышал шум дождя. Он поднял кверху ладонь, так он всегда приветствовал дождь, но ладонь осталась сухой. Тогда Петя огляделся и увидел, что это плачет посторонний человек.
— Что с вами? — спросил удивленный Петя.
— Жалко!
— Кого?
— Себя и жалко! — признался посторонний человек. — Его-то некому было позвать, а меня позовут в любую минуту.
Петя ничего не понял:
— Кто позовет?
Посторонний человек упрямо замотал растрепанной, как кочан капусты, головой:
— Не, не скажу!
Пете стало любопытно, и он стал допытываться:
— Ну кто? На какую букву?
Посторонний человек оглянулся по сторонам и сказал:
— Мэ!
— Мама! — догадался Петя, удивляясь, что у такого старого и страшного человека есть мать. И как она только не боится своего сына?!
— Петя! Что с тобой? Где ты? — послышался с улицы мамин голос.
— Да я здесь, у…
— У дяди Яши! — подсказал человек-бочка, сморкаясь в кулак.
Мама распахнула калитку и увидела пропавшего Петю.
— Здравствуй, мама! — сказал Петя.
— Здравствуйте! — поправив прическу, сказала мама.
— Добрый день, любезная красавица! — воскликнул дядя Яша. — Ай люли, ай люли!
Мама взглянула на хозяина огорода и почему-то перепугалась.
— Петя, марш домой! — скомандовала она.
— Куда же вы спешите? — спохватился хозяин. — А сын у вас прямо чудак! Я
Читать онлайн Легкий кораблик — капустный листок страница 12
Возвращаясь из школы домой, Ванька повстречал у ворот друзей. Они выстроились перед ним в шеренгу, и он прошелся перед ними как главный… Он, как посланный от них разведчиком, признался:
— Там совсем и не страшно! Завтра, пожалуй, еще схожу!
Девятнадцать против девятнадцати
Анжела оставила Ваньку с Анной Кирилловной и побежала искать свой класс. 4-й «в» стоял под большим кленовым листом.
— Эй, смотрите, Утиль Тряпичница ползет! — закричал Красномак. Уж как он ее заметил — неизвестно. Он стоял к ней спиной и держал плакат с кленовым листом.
Анжела покраснела, как лист на плакате, — все глаза были устремлены на нее.
— Здравствуйте! — неслышно сказала Анжела. Ей захотелось спрятаться, но спрятаться было негде. И тогда она спряталась в самой себе. Но слезы-предатели не дали далеко спрятаться. Они навернулись на глаза — и все рассказали.
— Ну что я говорил! — торжествующе сказал Борька, толкая Петю в бок. — Ну разве Тряпичкина не псих? Да я ее так выдрессирую — она реветь от одного взгляда будет!
— А зачем тебе? — удивился Петя. Во-первых, он удивился, почему с ним Борька заговорил после вчерашнего, а во-вторых, непонятным ему было желание дрессировать Тряпичкину.
Борька не ответил. Тут подошли Венька Жбанов и Цаплин. Обстучались ладонями, а Цаплин уставился на Петю:
— Это что еще за стеклянный человечек?
— Да новенький — Петька Стародубцев! Дружок мой! — сказал Борька, непонятно почему веселея. Ему вдруг стало так весело, что он закричал на всю улицу: — Ого-го-о-о-о!
Новая учительница на него прикрикнула:
— Красномак, прекрати!
— А если мне весело?
— Веселись дома!
— Не дают дома! — с сожалением сказал Борька. — Дома нельзя, на улице нельзя, в школе нельзя! Где ж веселому человеку веселиться?!
Учительница не ответила. Тогда он снова переключился на Цаплина и Веньку. Цаплин в это время уже наскакивал на Петю:
— Очень хочется разбить этого стеклянного человечка!
— Отвали! — предупредил Борька. — А то заработаешь!
— А чего? — запетушился Цаплин. — Я, может, его исправить хочу!
Борька залепил Цаплину. Цаплин залепил Борьке. Обменялись и приутихли. Головы задрали и стали ждать, когда на трибуну поднимется директор и начнет поздравлять.
Петя в этот момент встретился глазами с Анжелой. Он улыбнулся ей и сказал: «Здравствуй!»
— Ты это с кем? — не поворачивая головы, спросил Борька, растирая грудь. — С Федоровым, что ли?
Ему всюду мерещился Федоров.
— Да нет! — ответил Петя. Но Борька и внимания не обратил. Он высматривал Сашу. И увидел его. Федоров подходил. И у Борьки запрыгало сердце. Только бы подошел, а уж там — он его заговорит! «Плевать, плевать! Какая ерунда! Ты за кого? Ясное дело — за всех! За него, за Петьку, за себя!»
Федоров каменно прошагал мимо. Он встал последним, рядом с Венькой и Цаплиным и тоже обстучался с ними ладонями.
Анжела, получив от Пети «здравствуй», унеслась в далекие дали. Она видела себя и Петю под куполом цирка в блестящих красных одеждах. Петя идет по проволоке, а она стоит у него на плечах и держит афишу «Гимнасты Стародубцевы — Петр и Анжела». Не знала Анжела, что гимнаст Стародубцев четвертый год от физкультуры освобожден.
Из далекого путешествия ее вернул Федоров. Он прошел мимо, и она вспомнила Ванькин рассказ.
Анжела повернула голову и проследила: подойдет ли он к Борьке? Но к Борьке он не подошел. Тогда она поняла, что является обладательницей жгучей тайны, а это было нестерпимо! Она нашла глазами Нину Петрову и поманила ее.
— Да не может быть, — не поверила с первого раза Нина. Анжела снова пересказала страшную историю. Тут и другие девчонки прислушались:
— А что? А что?
И скоро жгучую тайну узнал весь класс. Никто не верил, потому что фамилия Красномак-Федоров была как будто двойная. Так всегда и называли их:
— Красномак-Федоров! Выйди вон из класса!
— Красномак-Федоров — в школу родителей! — И всякое такое прочее.
— Послушай, Борька, девчонки болтают, что ты с Федоровым поругался! Вот врут! — зашептал Алеша Сизов, лучший в классе футболист.
— Поругался с Федоровым, — в раздумье повторил Борька, которому очень не хотелось, чтобы это оказалось правдой.
— Сашка! Ты, говорят, с Красномаком поссорился? — спросил Федорова Сорокин, когда они поднимались по лестнице.
— Уже говорят? — Саша поморщился. Ему казалось, что он весь разбился и наполнился зелеными осколками, остро выпиравшими со всех сторон.
«Уже разболтал! — с ненавистью подумал он про Борьку. — Болтун несчастный!» Он не выносил все эти разговоры. Лично он никогда ни про кого не болтал. Сам того не желая, он сказал:
— Да с этим предателем я больше не помирюсь! Если помирюсь — пусть каждый в меня плюнет!
Борька, услышав Сашин голос, остановился и некоторое время не мог понять смысла услышанных слов. Но, когда до него дошло, он пожал плечами:
— Во дает Федоров! Взбесился на сухомятке! — И, обратившись ко всей массе зрителей, слушателей и судей, добавил: — Ну подумаешь — в его отсутствие с Петрушкой подружился! Что здесь страшного?
Саша подскочил одним прыжком к Борьке и крикнул, выделяя каждое слово:
— Слушай, ты, если ты сейчас же не замолчишь!..
Борька увидел его лицо, искореженное какой-то немыслимой болью, отодвинулся и побежал догонять Петю.
Саша взял себя в руки и подумал: «Ну зачем, зачем я так делаю?! Может, догнать их?»
Но, когда он увидел, как они смеются, он закричал снова:
— Предатель! Красномак — предатель!
4-й «в» не мог быть спокойным, когда на его глазах разваливалась дружба — не разлей водой. Он заорал множеством глоток:
— Собрание!
И понесся по коридору табуном замечательных скакунов. Новая учительница не смогла сдержать их.
— Я — за Федорова!
— Я — за Красномака!
Орали, как могли.
— В чем дело? — спросила учительница у Миши Сорокина, самого неповоротливого из всех.
— У нас, понимаете, Красномак и Федоров поругались! — задыхаясь, сказал самый неповоротливый. Он был красный-прекрасный и толстый. Его ресницы падали на щеки, как весла — на воду. После каждого взмаха он открывал голубые глаза, и глаза с каждым взмахом становились все печальнее.
— Ну и что?! — удивилась учительница.
— Дружба рухается! — сказал Миша.
Пока Сорокин с учительницей стояли в коридоре, в 4-м «в» происходило самое бурное и молниеносное собрание за всю его историю. Ораторы сменяли друг друга. На каждый нос приходилось пять секунд.
Мнения разделились. Одни выступали за то — пусть сами разбираются. Другие говорили, что дело это всех касается и друзей надо тут же помирить. Тут же! Прямо сейчас!
В класс вошла учительница и с ней — Сорокин. На доске было написано:
«Ф — 19!»
«К — 19!»
«ВОЗДЕРЖ — 1».
— Кто воздержался? — спросила учительница.
Петя встал.
— Почему?
— Я за обоих.
— И я! — сказал Сорокин.
— И мы! — заревел класс. — ПОМИРИТЬ! ПО-МИ-РИТЬ!
— На перемене! — сказала учительница. — А сейчас давайте знакомиться.
Они сразу замолчали. Было у них это свойство — сразу взрываться и замолкать.
— Меня зовут Любовь Ивановна. Я буду вести у вас математику и буду вашим классным руководителем.
Цаплин с Венькой захихикали и завозились на парте. Венька достал носовой платок и накрылся им.
— А что? — сказал Венька, ломаясь. — А может, мне стыдно?!
— Это хорошо, что тебе может быть стыдно. Но сейчас я не вижу для этого причин.
— А почему у вас такое имя? Нельзя ли как по-другому? Ведь про любовь в школе нельзя!
Любовь Ивановна засмеялась, а за нею и весь класс. Только она смеялась по-своему, а класс — по-своему.
— Хорошая у нас с вами разрядка! — сказала Любовь Ивановна.
— А вы про любовь не ответили! — ехидно заметил Цаплин.
Они с Венькой уже почувствовали себя вольными стрелками: что ни сделай — все простится.
Читать онлайн книгу Легкий кораблик — капустный листок
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц)
Назад к карточке книгиГалина Алексеевна Галахова
Легкий кораблик – капустный листок
Петя и попугаи
Петя Стародубцев три года проучился в английской школе. Последний год он много болел, и учительница посоветовала его маме перевести сына в обычную школу.
– В четвертом классе программа сложная, а у Пети – слабое здоровье. Пусть поучится в обычной школе, а там будет видно!
Мама так расстроилась, что поставила на газ пустой чайник. Чайник распаялся и стал похож на мятую шляпу. Петя весь день носил его на голове.
Вечером чай пили из кастрюли.
– Что за фокусы? – возмутился папа.
– Это не фокусы, а несчастья, – определил Петя. – Меня из-за болезни перевели в обычную школу, а мама сожгла чайник!
В папиной чашке он увидел капустный листок:
– А у тебя – кораблик!
Капустный листок был маленький, но шуму наделал много. Папа засмеялся, как мотоцикл, который не хотел заводиться, но который все-таки завели.
– Это чай или щи в конце-то концов? А тебе, Петр, слишком легко живется! – набросился он на Петю. – Болеть легко, а ты попробуй не болеть! Закаляться надо, бегать и прыгать – вот так!
И папа ударил ногой бутыль, стоящую под столом. Бутыль покатилась и столкнулась с батареей. Победила батарея.
– Это же моя наливка! – закричала мама. – Редкая витаминная наливка «Турецкий султан»! О-о-о!
Папа стал успокаивать маму словами, а Петя – делом. Он упал на живот и принялся лизать наливку, приговаривая:
– Да я ее съем, да я ее выпью!
– Не пропадать же добру, – согласился папа и ложкой принялся сгонять жидкость в стакан.
– Прекратите! Не позволю вам заболеть.
Мама сделала отчаянный шаг и погрузилась домашними туфлями в лужу. «Пароходы, пароходы», – подумал Петя и засмотрелся на туфли.
Туфли были светло-зеленые, а стали темно-коричневые, и папа стал коричневым, и Петя – тоже.
– Мыться! – скомандовала рассерженная мама. – Туфли из-за вас испортила. Редкие туфли. Единственные на свете.
– Не буду! – закричал папа. – Подумаешь, туфли.
– За что? – запротестовал Петя. – Ничего мы не сделали. Я – во всяком случае.
– Тебя в обычную школу перевели, – напомнил папа.
– А ты бутылку разбил, раз так!
– Мыться без разговоров!
Петя обреченно пошел раздеваться, и ему вдруг показалось, что он станет мыться-мыться и весь смоется. Ну и пусть!
– От чистоты еще никто не умер, – сказала мама, заглядывая в ванну.
Пете эти слова всегда казались смешными, но сейчас он не засмеялся.
«Им хорошо, – подумал он. – Им хорошо разговаривать друг с другом. Им и ругаться нравится – чтобы мириться…»
– Нипочем не буду мыться! – долетел папин голос.
– Обязательно будешь! – отвечала мама, принимаясь за Петю.
«…А мне и поговорить не с кем, не с кем поссориться. Да я бы и не стал, я бы, наоборот, всегда был за мир и делился бы всем…»
Одиночество Петя почувствовал неожиданно, когда представил себя умирающим от чистоты. «Пожалеют тогда. Особенно мама. Особенно папа. А еще кто?..»
– Петя, что приуныл? Уж не забыл ли ты про день рождения?! Кого пригласишь? – спросила мама и тут же принялась перечислять родственников и знакомых. Мама вытирала Петю махровым полотенцем с красными и синими попугаями. Петя очень любил это розовое полотенце, потому что с попугаями можно было разговаривать.
«Как дела?» – спросил синий попугай.
«Плохие дела!»
«А мы еще не высохли с позавчера», – сказал красный.
«Вот и говорю – плохие дела. А ведь мог бы ходить с вами в бассейн».
«Там хлорки много», – сказал синий.
«Одна хлорка», – подтвердил красный.
– Некого пригласить, – чуть не плача, сказал Петя.
– А друзей? – просунулся в ванную папа.
– Нет друзей, никого нет!
– Ну и лучше! – сказала мама. – Никого ему не надо, мы – его друзья.
«Никого ему не надо, мы – его друзья!» – подтвердили попугаи.
– Тяжелый случай! – сказал папа. – Человек без друзей – никто. Он даже имя свое может забыть, потому что его некому позвать. Да кем бы я был без друзей-товарищей?
– Тебе-то друзей надо иметь поменьше! – вставила мама.
м Дружба – фундамент личности! – обиделся папа. – Заводи друзей, Петр!
И папа ушел на кухню – отмывать пол.
– Тебе-то легко так говорить! – вдогонку крикнул ему Петя. – А как их завести – это же не кошка?!
Опасное знакомство
Недалеко от той улицы, где жил Петя, был пустырь, на котором расположились маленькие железные домики. Там дневали и ночевали быстрые разноцветные жители – чьи-то автомашины. Среди тех машин самой непослушной и своенравной была черная «волга», которая очень любила ездить по городу и не любила стоять в гараже.
– Какая упрямая! – обычно говорил черной «волге» ее хозяин, дядя Яша Утюгов, и вталкивал упиравшуюся машину в гараж. – Постой немного спокойно! Всего одна ночь. Завтра снова будем связывать с тобой две точки.
Связкой двух точек дядя Яша называл поездку из города на дачу и обратно. Далеко от шумных улиц, на берегу лесного озера в саду стояла его дача – небольшой домишко с островерхой крышей-колпаком.
В городе у дяди Яши совсем не было друзей, он был совсем одиноким, и поэтому большую часть времени он проводил на даче, работая во саду ли в огороде. Там его друзьями становились овощи-фрукты, которые любили дядю Яшу, принимали его заботу как должное и за это вырастали удивительных размеров. В город он перебирался лишь поздней осенью, когда промерзала земля и деревья впадали в тихий сон.
Сейчас было лето, и дядя Яша вовсю дружил с клубникой. Он вставал на заре, мыл волосатые руки в стиральной машине и чистыми руками заворачивал каждую ягодку в бумажную салфетку.
– У нас с вами расставание на большое расстояние! – мурлыкал дядя Яша, наполняя корзинку. – Бесценный дар везу на базар! – Он усаживался в черную «волгу» и катил на рынок – продавать ягоды.
Однажды, когда он возвращался с рынка, на перекрестке образовалась пробка. Дядя Яша недовольно остановил машину. И вдруг дверца открылась – и к нему впрыгнул тощий, кривой на один глаз старичишка и еще кто-то. Много их было. Дядя Яша рот разинул, когда сосчитал – сколько. А старичишка, чтобы он не закричал, в рот ему – апельсин! Тут зеленый свет зажегся, а у дяди Яши глаза на лбу и дыхание сперло.
– Заклинило парня, – хихикнул старичишка. – Помочь требуется.
Кто-то ударил дядю Яшу по спине с такой силой, что апельсин вылетел у него изо рта, как пробка из бутылки. В тот же миг «волга» рывком взяла старт и помчалась, обгоняя другие машины.
– Нас остановят, – испуганно сказал кто-то. – Или врежемся.
Старичишка опустил руку на дяди-Яшино плечо. Рука была легкая, но дяде Яше стало тяжело и страшно.
– Не гони! – приказал обладатель легкой руки. – Торопиться нам пока некуда.
– А кому это «нам»? Кто вы такие? Убирайтесь! – закричал дядя Яша.
– Ребята, – обратился старичишка к сидящим на заднем сиденье, – а чего он кричит? Надо его проверить – кто он такой!
Такое обращение дяде Яше совсем не понравилось.
– Нечего меня проверять, – сердито сказал он, – я человек честный!
Кривой захихикал и повернулся к спутникам.
– Хотите пощупать честного человека?
Сидящие сзади ожили. Множество рук потянулось к дяде Яше, чья-то холоднющая рука закрыла ему глаза, чей-то ножик пощекотал ему шею.
– Ой, не надо, не надо! – взмолился дядя Яша и неожиданно всхлипнул. – Вы меня с кем-то спутали. Я вас не знаю.
– Тебя спутаешь, как же! – воскликнул старичишка. Он крепко сжал ему ладонь. – Мы тебя на рынке выследили. Уж очень ты много денег огребаешь. Знакомься: я – Кривой Чур! Прошу любить и жаловать. А это – мои детки! Мы о тебе мечтали целый год, пока не встретили. А ну, Малыш, прочти, за что мы полюбили его, которого никто не любит.
Зашелестела записная книжка.
– Записан на букве «уууу». Нашел. Утюгов Яков Изотопович. Лет ему… страшно сказать сколько. Человек-одиночка. Владелец кооперативной квартиры, дачи, сада-огорода, гаража и черной «волги».
– Гражданин Утюгов, откуда это у вас? – тоном обвинителя спросил Кривой Чур.
– Я работал всю жизнь, – стал оправдываться дядя Яша, – на рынке. А насчет машины мне повезло – выиграл по лотерее. У меня справка есть из сберкассы.
– Я тоже работаю всю жизнь, – насмешливо сказал Кривой Чур, показывая ему руки – маленькие, нервные, сухие. – Работаю, что называется, не покладая рук. Но никто меня не посмеет обозвать владельцем, как малыши?
– Не обзовем! – откликнулся хор.
– На рынке платят хорошо, – стал объяснять дядя Яша. – Особенно зимой и весной. У меня подвал есть, там я и храню свежие овощи и фрукты. Главное – момент знать, когда начинать продажу.
– А ты знаешь?
– Знаю! – с гордостью ответил дядя Яша. – У меня нюх.
– Нюх можешь оставить себе, а нам нужна машина и гараж.
Услышав этакое, дядя Яша разрыдался.
– Да не реви ты! – прикрикнул на него Кривой Чур. – Все твое остается у тебя. Только в твоем гараже мы устроим свой склад, а ты будешь у нас перевозчиком. Раз в неделю каких-нибудь два рейса!
– Какой еще склад, какой перевозчик?
– Склад одежды, например! Тебя это устроит?
Дядя Яша кивнул сквозь слезы.
– Только чтоб не ворованное. На ворованное не соглашусь. Я чужой крошки не съел за всю жизнь…
На заднем сиденье захохотали.
– Хоть крошки не съел, а все-таки – грабитель! – хохоча, сказал Малыш. – Я неделю смотрел на твою торговлю. Цены у тебя грабительские.
Дядя Яша развел руками.
– Нам пора, ребята. А с тобой мы, значит, договорились, – сказал Кривой Чур, вылезая из машины. – Не вздумай улизнуть. Нас не обманешь. Теперь язык покажи, не длинный ли, а не то сделаем короче.
– Язык нормальный, – ответил дядя Яша, смахивая последнюю слезу.
– Жди нас! Ты нам родной – не забудем. Ну, прощай, дорогой наш!
Самозванные пассажиры послали дяде Яше тысячу воздушных поцелуев.
Со стороны казалось, что это прощаются лучшие друзья. Но как только незнакомцы скрылись в толпе, дядя Яша схватился за голову.
«Вот напасть какая, – бормотал он. – Кому рассказать, у кого просить совета?..»
«Нет, я бы не отказался…»
Чисто вымытый Петя сел у окна и принялся скучать. Раньше он нипочем не смотрел бы в окно – лучше бы книжку читал. Но сейчас его тянуло во двор.
Двор был пустой – стоял конец июня, и все разъехались. Но Петя надеялся на чудо, и оно случилось. Прямо под его окнами зашлепали по асфальту сандалии, и хрипловатый голос нарушил тишину:
– Рыс, два! Рыс, два!
Петя навалился на подоконник. Отряд из трех человек промаршировал по асфальту и направился к зеленой площадке.
Первым шел мальчишка – волосы торчком. Две маленькие девочки едва поспевали за ним.
– Лев-вой! Лев-вой! – командовал мальчишка.
– Лев не вой! Лев не вой! – просили девочки, испуганно оглядываясь. Мальчишка обернулся и прямо-таки завыл:
– Вы-ы-ы-ы! Строй держите!
– Держим, держим! – закричали они в ответ и схватились за руки.
Командир пригрозил им кулаком, рванул на груди рубашку – пуговицы запрыгали какая куда – и повалился на скамейку, подставив грудь заходящему солнцу.
Он лежал без движения, и Пете показалось, что мальчишка уснул. Девочки принялись по спящему лазать. Они кололи его травинками, щекотали метелочками, но мальчишка не шевелился.
Мальчишка лежал, скосив глаза, и ждал – когда же наконец вывалится из окна этот «заоконник». Он его еще раньше не выносил.
А Петя думал:
«Вот если он повернется – выскочу во двор и приглашу его на день рождения. А вдруг откажется? Я бы отказался?..»
– Петя, спать!
– Другие еще гуляют!
Мама мельком взглянула в окно.
– Другие – беспризорники. Ты никогда не дойдешь до такого беспризорного состояния!
Как Пете захотелось дойти именно до такого состояния – валяться сейчас на скамейке и смотреть в небо!
Он бы не спал.
Он бы радовался, что его колют травинкой.
Он бы терпел-терпел, а потом – как залаял! А потом он мог бы, например, свалиться для смеху…
Мальчишка не шевелился. Петя подождал еще немного и, вздохнув, отправился спать.
На следующее утро наступил день рождения. Пришли одни взрослые. Папа их веселил.
«Ни капельки не смешно», – думал Петя. Подарки не радовали, папины шутки не смешили – и Петя испугался, что изменился. Изменяться было плохо. «Когда изменяешься – не знаешь, чего от себя ждать!»
– Петенька, тебя прямо не узнать, – сказала тетя Люда и подсела к нему. Она была очень молодая, и было смешно звать ее тетей Людой.
– Это не я! – отозвался Петя.
– Как не ты?
– Не я, а просто один человек. Один!
– Вот что, один человек, на тебе три рубля и не выдумывай.
– Не нужно, – вяло сказал Петя. – Зачем они мне?
– Как зачем? Сходи с друзьями в «Мороженое».
«Мы пойдем с ним в „Мороженое“! Мороженое все любят! Я бы разве отказался?..»
– Нет, я бы не отказался! – вырвалось у Пети.
Он подбежал к окну. Двор оставался пустым. Пете стало совсем грустно.
Тяжело ступая, он потащился в свою комнату, открыл стол и бросил в ящик деньги.
– Лежите пока без движения! До лучших времен!
И деньги стали лежать без движения, а Петя назавтра уехал.
Выдумка Пети Стародубцева
Прежде чем уехать на дачу, Петя с мамой проводили папу с друзьями в поход на Белое море.
– Вот побываю на Белом море – другим человеком стану! – говорил на перроне папа.
Маме было не до шуток – на глаза навернулись слезы. Слезы были черные от краски на ресницах.
– Современная женщина не должна плакать, – заметил папа. – Ей это дорого обходится!
– Господи! – воскликнула мама. – Увижу ли я тебя серьезным? Тебе очень пошло бы серьезное лицо.
Папа сделал серьезное лицо – и они засмеялись.
– Ну зачем летом на север? Все едут на юг – к Черному морю, – возвратилась мама к старому.
– На север, на север! – воскликнул папа.
– А ты на Черное никогда не поедешь, правда?! На Черное надо с нами, а мы тебе надоели, – неожиданно сказал Петя.
Папа не поверил своим ушам, а Петя продолжал:
– Мы тебе надоели, и ты уходишь в поход – с кем-нибудь бороться. Раньше мужчины всегда уходили в поход, Тарас Бульба тоже уходил. И я скоро уйду в поход.
Мама рассердилась:
– Вечно у вас обоих дурацкие выдумки! Петя, не выдумывай, слышишь?!
Раздался прощальный гудок. Папа крепко обнял их. Поезд вздрогнул, мама закричала: «Беги!»
Папа бросился к вагону, вскочил на ступеньку и замахал им. Он кричал:
– Петя, выдумывай! Выдумывай, Петя!
Мама словно очнулась:
– Не выдумывай, Петя, слышишь!
Петя слышал, но не выдумывать не мог.
…Жили на свете домашние туфли. Были они зелеными, но однажды провалились в лужу и стали коричневыми. «Неужели мы так и не отмоемся? – заплакали они. – Прежними хотим быть».
«Прежними, прежними! – заворчал сплющенный чайник. – Я сам хочу выпрямиться, но как?»
«Но как, но как? – затараторили попугаи. – Слышали мы – есть на севере Белое море чудес. Горбатых выпрямляет, коричневых делает зелеными, а нарисованных на полотенце – пускает гулять».
Каждый мечтал о своем, но пошли они к Белому морю вместе. По дороге пристал к ним капустный листок с песней:
«В кораблик хочу превратиться! Корабликом хочу научиться! Люблю я корабликом быть!»
Пошли они дальше. Капустный листок пел всю дорогу тонким капустным голосом:
Легкий кораблик – капустный листок,
К Белому морю путь наш далек!
Идем мы за чудом, за чудом большим,
поделимся чудом мы с другом своим!..
Шли они шли, а навстречу им…
– Надо же! Как интересно! – воскликнула мама. Она слушала Петю, но мысли ее были заняты телеграммой.
Через два месяца после папиного отъезда, на даче, они получили телеграмму: «Встречайте 21 поездом 18 вагон 3 ослаптоски папа».
Петя молчал. Мама его не слушала, а он хотел рассказать – дальше самое важное.
– Иди погуляй, Петя! Мне надо с мыслями собраться!..
Петя вышел за калитку и побрел по дороге. Ему так хотелось, чтобы его выслушали!
«Посторонний человек – он все выслушает и поймет!» – послышался ему папин голос.
Петя вспомнил, как папа, возвращаясь из командировок, часто говорил, что опять встретился с посторонним человеком и все ему рассказал.
«Это камень в мой огород?» – спрашивала мама.
«Нет, в чужой!» – всегда отвечал папа.
Папины слова теперь стали понятны. Все было просто. Нужен посторонний человек.
Петя нагнулся, поднял с земли камень и побежал искать чужой огород.
Камень в чужой огород
Огород нашелся быстро, и был он самым удивительным из всех огородов, виденных Петей.
По тонким веревочкам, как по канатам, ползли крупные шершавые огурцы. На земле лежали темно-фиолетовые головы капусты. Выгоревшие зонтики укропа раскачивались на тонких ножках, а рядом с ними лакированно блестели красные помидоры.
Посреди участка стояла огромная бочка. Петя кинул камень в огород. Камень попал в бочку, и вдруг раздался крик:
– А-а-а-а-й!
Бочка закричала, подпрыгнула, и Петя с ужасом увидел, что это не бочка, а толстый человек с огромными волосатыми руками и растрепанной черной головой. Он угрожающе двинулся к Пете…
Петя от страха закрыл глаза и почувствовал себя летящим.
Человек-бочка перетащил Петю через забор.
– Угробить меня захотел! А-а-а-ай! – закричал он.
– Извините! Я думал, что вы – бочка!
– Сам ты бочка! – закричал посторонний человек. – Признавайся, кто тебя подослал?
– Нет, нет! – испугался Петя. – Я пришел вам рассказать как постороннему человеку!..
Человек отодвинулся от Пети и посмотрел на него издалека…
«…А навстречу им – бедный мальчик. У него даже имени не было. Мальчик остановился у светофора.
„Никто меня никогда не зовет!“ – пожаловался мальчик.
„Давай мы тебя позовем, – предложил чайник. И крикнул: – Мальчик!“
На его крик прибежали тысячи мальчиков. Как прибежали, так и убежали. Мальчик заплакал.
„Надо, чтобы его по имени звали!“ – вмешался светофор, который регулировал движение на Белом море, он задумался и остановил все машины. А тут откуда ни возьмись – первоклассник.
„Ехай, ехай! Быстрее давай! – закричал на машины первоклассник – ранец за спиной, глаза страха полны. – Опаздываю!“
Машины помчались к Белому морю.
„Послушай, может быть, ты его как-нибудь назовешь? – обратился светофор к первокласснику. – Ты ученый как-никак!“
„Боюсь! – в ответ первоклассник. – Мы этого еще не проходили!“
Он сорвался с места и побежал в школу. Из его дырявого кармана выпали на землю буквы. Ветер закрутил их по воздуху и кинул на землю – сложилось слово: „Викки“.
„Ветер назвал тебя Викки!“ – обрадовался светофор.
„А кто меня позовет, кто со мной поиграет?“ – снова захныкал мальчик.
„Я! – заворчал чайник. – Носи меня всегда на голове, Викки!“
„Мы! – пропищали туфли. – Разве мы не пароходы?“
„Я! – промолвил капустный листок. – Садись на меня – поплывем!“
„Спасибо вам, добрые вещи, но мне хотелось бы поиграть с каким-нибудь мальчиком“.
„Неблаг… неблаг… неблагодарный! – затрещали попугаи. – Пошли, ребята, без него!“
„Ну и пусть! – безнадежно сказал Викки. – Они меня не поняли, ну и не надо! Теперь имя есть, а друга нету. Мне еще хуже!“
Добрые вещи обнялись и дружно направились к Белому морю, но светофор остановил их. Его глаз затек яростью.
„Глупый Викки! – закричал светофор. – Ты только поешь и ничего не делаешь. Тебе никто не сможет помочь, пока ты не преодолеешь себя. Торопись с ними на Белое море!“
„Садись на меня, Викки, поплывем вместе“, – прошелестел капустный листок. Викки погладил его, а светофор зажег им зеленый свет и крикнул:
„Капустный листок, отвези его к Другу Души – ты ведь знаешь, где он… А впрочем, он сам бросится ему навстречу, когда минута придет…“»
Петя перевел дыхание, чтобы продолжить дальше, но услышал шум дождя. Он поднял кверху ладонь, так он всегда приветствовал дождь, но ладонь осталась сухой. Тогда Петя огляделся и увидел, что это плачет посторонний человек.
– Что с вами? – спросил удивленный Петя.
– Жалко!
– Кого?
– Себя и жалко! – признался посторонний человек. – Его-то некому было позвать, а меня позовут в любую минуту.
Петя ничего не понял:
– Кто позовет?
Посторонний человек упрямо замотал растрепанной, как кочан капусты, головой:
– Не, не скажу!
Пете стало любопытно, и он стал допытываться:
– Ну кто? На какую букву?
Посторонний человек оглянулся по сторонам и сказал:
– Мэ!
– Мама! – догадался Петя, удивляясь, что у такого старого и страшного человека есть мать. И как она только не боится своего сына?!
– Петя! Что с тобой? Где ты? – послышался с улицы мамин голос.
– Да я здесь, у…
– У дяди Яши! – подсказал человек-бочка, сморкаясь в кулак.
Мама распахнула калитку и увидела пропавшего Петю.
– Здравствуй, мама! – сказал Петя.
– Здравствуйте! – поправив прическу, сказала мама.
– Добрый день, любезная красавица! – воскликнул дядя Яша. – Ай люли, ай люли!
Мама взглянула на хозяина огорода и почему-то перепугалась.
– Петя, марш домой! – скомандовала она.
– Куда же вы спешите? – спохватился хозяин. – А сын у вас прямо чудак! Я наревелся его слушать. Так смешно рассказывает. Такого наплел. Некому его позвать, говорит, Викки – он и сирота, ха-ха! Назвал меня старым чайником. Сплющенным. Камень мне залепил, хе-хе, простите, в спину, так сказать. Обозвал потусторонним человеком. Тебя, говорит, скоро позовут на букву «Мэ». А я не такой. Вранье это, любезная красавица!
Петя смотрел с нарастающим удивлением на дядю Яшу, мама – на Петю, а дядя Яша – себе под ноги и крутился на месте, как заведенный.
Ничего не говоря, Петя с мамой схватились за руки и бросились вон с чужого огорода.
Вслед им неслось:
Потусторонний человек – ха-ха-ха!
Неизвестный человек – охо-хо!
Дядя Яша Утюгов – молодец!
Не придет ему конец – никогда!
Незваные гости бежали, а дядя Яша веселился, потирая руки о коричневые шаровары, фонарями стоявшие у него на коленках.
Петя с мамой, запыхавшись, вбежали на Белую дачу. Мама упала на кресло-качалку и стала раскачиваться. Петя взглянул на маму и увидел ее девочкой с пушистыми волосами и легкой, как белое облачко, плывшее по небу.
– Мама! – воскликнул Петя и хотел сказать маме, какая она.
Мама засмеялась:
– Как он нас напугал! Я его впервые так близко видела. Какой страшила, а говорят…
– А он кто? – спросил Петя, замирая.
– Чудак один, воров боится, колокольчиками себя окружил. Ну ладно, побаловались, а теперь надо собираться в город. Ослаптоски – что это?
Мама поднялась с качалки, и Петя узнал в ней взрослую свою маму.
– А почему чудак? А почему воров боится?
– Тебя это не касается. Это я так сказала, к слову пришлось…
Назад к карточке книги «Легкий кораблик — капустный листок»Читать онлайн Легкий кораблик капустный листок
Разве может жить человек без друзей? Нет, не может. От одиночества и тоски по другу выдумал Петя Стародубцев сказку про легкий кораблик — капустный листок и «поплыл» на нем в поисках Друга Души.
Но в четвертом «в» не знали о сказке. Там были свои законы дружбы и вражды, верности и предательства.
И завертелся Петин кораблик в вихре событий…
Содержание:
Петя и попугаи 1
Опасное знакомство 1
«Нет, я бы не отказался…» 2
Выдумка Пети Стародубцева 2
Камень в чужой огород 3
«Ослаптоски…» 3
Красномаки! Красномаки! 4
После рыбного случая 5
Странный владелец огорода 6
Рыцари садовых огородов 7
Личный пожарный гость 7
Утро вечера мудренее 7
Возвращение Сына Города 8
Первоклассник Ванька-ключник 9
Первое сентября — самый лучший день 9
Девятнадцать против девятнадцати 10
Отец и сын 11
Дело Кривого Чура 12
Большой совет 12
«Только ты один можешь меня спасти…» 13
Дезертир армии Кривого Чура 13
Закон открытого сердца 13
Разговорчики 14
Почтари-рассыльные из артели дяди Яши 14
Кто будет ссориться — тому дера! 14
Синий-синий 15
Летчик-истребитель Саша Федоров 15
Дело дошло до драки 16
В капкане 16
Пять невидимых и молчанка 17
«Надо ускорить наши темпы…» 17
У постели больного 18
У Слепого Льва 18
Вот так неожиданности! 19
Друг Души 20
Своя ночь Веньки Жбанова 21
Роли переменились 22
«До свиданья — до свиданья!» 22
Наконец-то — конец! 23
Галина Алексеевна Галахова
Легкий кораблик — капустный листок
Петя и попугаи
Петя Стародубцев три года проучился в английской школе. Последний год он много болел, и учительница посоветовала его маме перевести сына в обычную школу.
— В четвертом классе программа сложная, а у Пети — слабое здоровье. Пусть поучится в обычной школе, а там будет видно!
Мама так расстроилась, что поставила на газ пустой чайник. Чайник распаялся и стал похож на мятую шляпу. Петя весь день носил его на голове.
Вечером чай пили из кастрюли.
— Что за фокусы? — возмутился папа.
— Это не фокусы, а несчастья, — определил Петя. — Меня из-за болезни перевели в обычную школу, а мама сожгла чайник!
В папиной чашке он увидел капустный листок:
— А у тебя — кораблик!
Капустный листок был маленький, но шуму наделал много. Папа засмеялся, как мотоцикл, который не хотел заводиться, но который все-таки завели.
— Это чай или щи в конце-то концов? А тебе, Петр, слишком легко живется! — набросился он на Петю. — Болеть легко, а ты попробуй не болеть! Закаляться надо, бегать и прыгать — вот так!
И папа ударил ногой бутыль, стоящую под столом. Бутыль покатилась и столкнулась с батареей. Победила батарея.
— Это же моя наливка! — закричала мама. — Редкая витаминная наливка «Турецкий султан»! О-о-о!
Папа стал успокаивать маму словами, а Петя — делом. Он упал на живот и принялся лизать наливку, приговаривая:
— Да я ее съем, да я ее выпью!
— Не пропадать же добру, — согласился папа и ложкой принялся сгонять жидкость в стакан.
— Прекратите! Не позволю вам заболеть.
Мама сделала отчаянный шаг и погрузилась домашними туфлями в лужу. «Пароходы, пароходы», — подумал Петя и засмотрелся на туфли.
Туфли были светло-зеленые, а стали темно-коричневые, и папа стал коричневым, и Петя — тоже.
— Мыться! — скомандовала рассерженная мама. — Туфли из-за вас испортила. Редкие туфли. Единственные на свете.
— Не буду! — закричал папа. — Подумаешь, туфли.
— За что? — запротестовал Петя. — Ничего мы не сделали. Я — во всяком случае.
— Тебя в обычную школу перевели, — напомнил папа.
— А ты бутылку разбил, раз так!
— Мыться без разговоров!
Петя обреченно пошел раздеваться, и ему вдруг показалось, что он станет мыться-мыться и весь смоется. Ну и пусть!
— От чистоты еще никто не умер, — сказала мама, заглядывая в ванну.
Пете эти слова всегда казались смешными, но сейчас он не засмеялся.
«Им хорошо, — подумал он. — Им хорошо разговаривать друг с другом. Им и ругаться нравится — чтобы мириться…»
— Нипочем не буду мыться! — долетел папин голос.
— Обязательно будешь! — отвечала мама, принимаясь за Петю.
«…А мне и поговорить не с кем, не с кем поссориться. Да я бы и не стал, я бы, наоборот, всегда был за мир и делился бы всем…»
Одиночество Петя почувствовал неожиданно, когда представил себя умирающим от чистоты. «Пожалеют тогда. Особенно мама. Особенно папа. А еще кто?..»
— Петя, что приуныл? Уж не забыл ли ты про день рождения?! Кого пригласишь? — спросила мама и тут же принялась перечислять родственников и знакомых. Мама вытирала Петю махровым полотенцем с красными и синими попугаями. Петя очень любил это розовое полотенце, потому что с попугаями можно было разговаривать.
«Как дела?» — спросил синий попугай.
«Плохие дела!»
«А мы еще не высохли с позавчера», — сказал красный.
«Вот и говорю — плохие дела. А ведь мог бы ходить с вами в бассейн».
«Там хлорки много», — сказал синий.
«Одна хлорка», — подтвердил красный.
— Некого пригласить, — чуть не плача, сказал Петя.
— А друзей? — просунулся в ванную папа.
— Нет друзей, никого нет!
— Ну и лучше! — сказала мама. — Никого ему не надо, мы — его друзья.
«Никого ему не надо, мы — его друзья!» — подтвердили попугаи.
— Тяжелый случай! — сказал папа. — Человек без друзей — никто. Он даже имя свое может забыть, потому что его некому позвать. Да кем бы я был без друзей-товарищей?
— Тебе-то друзей надо иметь поменьше! — вставила мама.
м Дружба — фундамент личности! — обиделся папа. — Заводи друзей, Петр!
И папа ушел на кухню — отмывать пол.
— Тебе-то легко так говорить! — вдогонку крикнул ему Петя. — А как их завести — это же не кошка?!
Опасное знакомство
Недалеко от той улицы, где жил Петя, был пустырь, на котором расположились маленькие железные домики. Там дневали и ночевали быстрые разноцветные жители — чьи-то автомашины. Среди тех машин самой непослушной и своенравной была черная «волга», которая очень любила ездить по городу и не любила стоять в гараже.
— Какая упрямая! — обычно говорил черной «волге» ее хозяин, дядя Яша Утюгов, и вталкивал упиравшуюся машину в гараж. — Постой немного спокойно! Всего одна ночь. Завтра снова будем связывать с тобой две точки.
Связкой двух точек дядя Яша называл поездку из города на дачу и обратно. Далеко от шумных улиц, на берегу лесного озера в саду стояла его дача — небольшой домишко с островерхой крышей-колпаком.
В городе у дяди Яши совсем не было друзей, он был совсем одиноким, и поэтому большую часть времени он проводил на даче, работая во саду ли в огороде. Там его друзьями становились овощи-фрукты, которые любили дядю Яшу, принимали его заботу как должное и за это вырастали удивительных размеров. В город он перебирался лишь поздней осенью, когда промерзала земля и деревья впадали в тихий сон.
Сейчас было лето, и дядя Яша вовсю дружил с клубникой. Он вставал на заре, мыл волосатые руки в стиральной машине и чистыми руками заворачивал каждую ягодку в бумажную салфетку.
— У нас с вами расставание на большое расстояние! — мурлыкал дядя Яша, наполняя корзинку. — Бесценный дар везу на базар! — Он усаживался в черную «волгу» и катил на рынок — продавать ягоды.
Однажды, когда он возвращался с рынка, на перекрестке образовалась пробка. Дядя Яша недовольно остановил машину. И вдруг дверца открылась — и к нему впрыгнул тощий, кривой на один глаз старичишка и еще кто-то. Много их было. Дядя Яша рот разинул, когда сосчитал — сколько. А старичишка, чтобы он не закричал, в рот ему — апельсин! Тут зеленый свет зажегся, а у дяди Яши глаза на лбу и дыхание сперло.
— Заклинило парня, — хихикнул старичишка. — Помочь требуется.
Кто-то ударил дядю Яшу по спине с такой силой, что апельсин вылетел у него изо рта, как пробка из бутылки. В тот же миг «волга» рывком взяла старт и помчалась, обгоняя другие машины.
— Нас остановят, — испуганно сказал кто-то. — Или врежемся.
Старичишка опустил руку на дяди-Яшино плечо. Рука была легкая, но дяде Яше стало тяжело и страшно.
Читать онлайн «Легкий кораблик — капустный листок» автора Галахова Галина — RuLit
Дядя Яша юлил возле двери и, видно, не собирался доставать ключ.
— Товарищ Утюгов, открывайте скорей! Выпустите мальчика, и я вас развезу по местам.
Дядя Яша так и подпрыгнул:
— По каким местам? Вот еще — по местам! Да я не такой, а вы кто такой, чтобы меня по местам развозить?!
Федорову-старшему надоел разговорчивый старик. Чтобы заставить старика живее шевелиться, он вынул из кармана удостоверение и сказал: «Читайте!» А сам посветил фонариком.
Дядя Яша прочитал и обмер. Сразу же он нашел ключ и стал тыкать им в замок, а сам приговаривал:
— Ой, ой, ай, ай! Не попасть в замок, а попасть в тюрьму! Доигрался. Кто мне теперь поверит?
Следователь отобрал у нерасторопного старика ключ и сам открыл гараж. Оттуда выскочило и побежало что-то огромное и меховое.
— Куда? — завопил дядя Яша. Он бросился за шубами, поймал их и стал срывать одну за другой, как будто это были капустные листья. Дошел до последнего листка — а там Петя!
— Капустный листок! — воскликнул дядя Яша. — Это же ты!
— Здравствуйте, — сказал, поеживаясь, Петя и опустил глаза в землю.
— Стародубцев, айда в машину! — крикнул Саша. Мальчишки спрятались в машине. Дядя Яша, причитая, отнес разбросанные Петей вещи в гараж. Там его ждал Федоров.
— Так-так, — сказал следователь. — Даже очень интересно. Теперь мне понятно ваше поведение.
— Да, да! — кивнул дядя Яша. — И мне понятно! — Ему стало легко, потому что самое страшное осталось где-то позади.
Но следователь не стал вдаваться в подробности.
— Попрошу вас поехать со мной, — сказал он холодно. — Садитесь.
Дядя Яша сел и накренил машину на бок, Федоров-старший закрыл оба гаража и вернулся в машину. Дядя Яша все время охал, а мальчишки шептались на заднем сиденье.
— Ах, капустный листок, капустный листок! Теперь и вправду стану я потусторонним человеком. Ведь упрячут на долгие годы!
— Разберемся! — ответил следователь. — Свое получите!
Дядя Яша засопел.
— Меня легко обидеть: я — сирота. Крупная сирота. Мать давно умерла, в прошлом веке, а отец погиб. Не было на меня муржского влияния.
— Мужского, — поправил Петя.
— Вот я и говорю — муржского, — охотно согласился дядя Яша.
— Расскажете защитнику!
— Папа, остановись. Пете выходить надо!
Петя вышел и помахал на прощанье рукой. Ему все-таки не верилось, что дядя Яша плохой. Он махал рукой долго, пока на него не налетел отец и не утащил домой.
Дядя Яша вздохнул:
— Ай, несчастье! Забыл узнать конец сказки. Нашел ли капустный листок Друга Души…
— Папа, а кто такой Друг Души?
Федоров-старший пожал плечами, а потом сказал:
— Наверное, самый близкий тебе человек, который тебя понимает.
Они подъехали к Сашиному дому. Саша вылез из машины — и передернулся от холода. Его бил озноб. Навстречу бежала мама. Она ему ничего не сказала, а только прижала его к себе крепко-крепко, и он услышал, как рвется в ее груди сердце.
Подошли Иван Данилович с Леной.
— Здравствуйте! — сказал Федоров, высовываясь из машины. — Извините, что так поздно, но у нас вышло небольшое приключение. До свиданья!
Машина плавно тронулась в путь. Саша хотел броситься к машине, но мама его не пустила.
— Папа, не уезжай! — закричал он. — Я знаю, кто ты для меня! Самый…
Федоров-старший услышал слова сына, и у него сжалось сердце. Чтобы себя не выдать, он торопливо закурил.
— А я не курю! — сказал дядя Яша и посмотрел в ветровое стекло. Перед ним лежал его любимый город. — Хорошо, что вы меня зацапали. Кря-крю!
— Что это вы?!
— А чтобы вам было веселее, строгий начальник. Я все понял. У вас положение куда хуже моего.
С тем они и приехали в милицию.
Своя ночь Веньки Жбанова
На следующий день в школу не пришли ни Тряпичкина, ни Федоров, ни Петя Стародубцев. В школу также не явился Жбанов. Цаплин с трудом дожидался конца уроков.
«Почему, почему они не пришли все вместе? Что случилось?» — спрашивал он себя и не мог ответить. А раз не мог ответить, то бегал по этажам от этого вопроса. Когда бегаешь — любопытство затихает, как-то забываешься.
Любовь Ивановна тоже удивилась отсутствию всех четырех, но удивление — удивлением, а дело — делом.
— Цаплин, покажи домашнее задание.
Цаплин встал, тощий, нескладный — глаза неизвестно где гуляли и мысли тоже.
— Не успел.
— Все успели, один ты не успел!
— Все не Цаплины, один я — Цаплин.
— Особенный! Садись — два!
Цаплин, как дерево — не сразу свалился, постоял какое-то время и уже приготовился рухнуть, но глаза его успели все-таки за окно забежать, и увидел Цаплин внизу знакомую фигурку Веньки. Никак не ожидал Цаплин друга на школьном дворе увидеть.
— Венька! — закричал он обрадованно.
Любовь Ивановна строго на Цаплина посмотрела — чтобы не забывался. Подошла и увидела во дворе Жбанова. Жбанов гнал по двору тяжелое автомобильное колесо. Куча металлолома под вывеской «4-В» значительно возросла.
— Молоток, — сказал Миша Сорокин, заглядывая в окно, — усилил наши темпы!
— Это что за выражение, Сорокин?
Любовь Ивановна увидела, как весь класс поскакал к окнам.
— Всем сесть! Сорокин, почему Жбанов занимается общественной работой во время занятий?
— Не знаю!
— Это что за ответ, Сорокин?!
— Любовь Ивановна, Жбанов — не общественный. Очень трудно ему сделать что-нибудь для класса. Я не знаю, почему он столько натаскал. Даже Цаплин не знает, наверное!
— Сам не знаю! — подтвердил Цаплин и покарабял напоследок по стеклу. Венька не мог его услышать. Но в этот момент он как раз поднял голову и увидел в классном окне множество знакомых лиц.
— Ох! — вздохнул Венька и помахал им. Не знали они там, наверху, про него. Они и догадаться не могли, какую он ночь пережил, потому что ни у кого из них еще не было своей ночи. А у него была. Ночью все мальчишки крепко спят. Венька тоже всегда крепко спал. И когда он вечером вернулся от Слепого Льва, он и не предполагал, что ему выпадет бессонная ночь.
…Венька ворочался. Он лежал и думал: а что там Петька делает? Как же это ему в голову пришло Петьку в гараже запереть! И никто про Петьку не знает — даже дядя Яша. И родители не знают. Только один Венька знает. Но ведь не от его туда посадил. Так что ничего не будет. Главное, чтобы никто не знал, что Венька знает. Пускай сидит. Темно там. И здесь темно — в комнате. Но там — другое темно. Другое! Венька вскочил и лихорадочно стал одеваться — даже пальто надел. Он понимал только одно — скорее к Стародубцеву бежать надо, пока…
Венька полез за ключом.
— Ты чего? — не проснувшись, спросила мать.
— Живот, — простонал Венька, думая, что мать ключ ему выдаст, а сама спать завалится.
— Ух ты, горе мое! — испугалась мать, села на кровать и включила лампу. — А пальто зачем?
Венька застонал от досады и яркого света.
— Знобит!
— У тебя лихоманка. Я сейчас сыночка раздену да сальцем натру.
— Я здоров, здоров! — отбивался Венька.
Но мать была сильная, и руки у нее были сильные, что клещи — из них никогда ничего не выскальзывало.
Мать скрутила Веньку и взялась за дело, приговаривая:
— Меня не проведешь, не обманешь! Ты только в комнату вошел — я на тебе лица не увидела!
Натертый салом Венька истекал потом.
— Ну как, полегчало? — спрашивала мать.
— Полегчало, полегчало, — бубнил Венька.
Они то засыпали, то просыпались. Под утро оба вымотались совсем.
— Ты лежи! Через два часа наведаюсь! В школу не ходи — закрою тебя.
— А вдруг у меня припадок какой или кровь из носу! Что, мне так и помирать?!
Читать онлайн Легкий кораблик — капустный листок страница 19
— Врете все! — сказал Федоров.
Мальчишки переглянулись — так и быть!
— Пойдем, — сказал Цаплин. — Я одну квартиру запомнил, куда письма относил. Сам про разведчика спросишь.
В квартире, куда они звонили все трое, им долго не открывали. Наконец вышла старуха с клюкой и перетянула Веньку этой клюкой по спине.
— За что?! — заорал Венька.
— Сам знаешь! — ответила довольная старуха и закрыла дверь на все засовы.
Цаплин засмеялся и стал веселый-превеселый. Зато Венька стал мрачный-премрачный. У них всегда так было — все поровну, но по-разному.
Потрясенный Саша смотрел на приятелей. Действительно, они доверили ему жуткую тайну.
— Дождь начинается. Айда ко мне — надо подумать, как вашего разведчика поймать. А вдруг он прикидывается разведчиком, а сам — жулик! Мне отец один раз такое рассказывал…
Но что рассказывал Федорову отец, Венька с Цаплиным так и не узнали, потому что Саша вдруг замолчал и до самого дома не проронил ни слова.
Сашина мама встретила их приветливо, с нею был Иван Данилович. Мальчишки от стеснения не знали, куда деться: они никак не ожидали, что у Сашки отец дома. Красномак говорил, что отец бросил Федорова — вот болтун!
Цаплин застрял у Сашиного стола — над столом висели два самолета. Он схватился за самолеты, стал их раскачивать и сорвал.
— Чего мои двойки трогаешь?! — проговорился Саша.
— Какие еще двойки? — удивилась мама. Саша опустил голову. — Дай дневник! Что-то давно ты мне его не показывал.
Заглянув в дневник, мама ахнула. Саша с мольбой посмотрел на Ивана Даниловича. Иван Данилович подмигнул ему и взял у мамы дневник.
— А двойки-то почти все исправлены, — сказал он, перелистывая страницы. — Двойки и у хороших людей встречались. Вот, например, у моего товарища полковника Черноуса. Он сначала на одни двойки учился. Да-да! До седьмого класса. А потом как пошел, как пошел… А зато какой теперь летчик!
Цаплин и Венька переглянулись и расправили плечи: им осталось учиться на двойки еще три года, а там в летчики пойдут, в полковники!
У Саши поднялось настроение: Иван Данилович все понимает!..
Расстроенная мама ушла провожать Ивана Даниловича: он уезжал на неделю в Москву.
Оставшись одни, мальчишки принялись играть в летчиков и заигрались до того, что забыли и тайну, и уроки, и свой дом. В двенадцатом часу Венька и Цаплин ужаснулись тому, что поздно, и помчались домой.
Саша остался один с несделанными уроками и поклялся себе, что завтра вместе с приятелями начнет новую жизнь…
Дело дошло до драки
— Теперь будем все вместе готовиться к контрольной! — сказал приятелям Федоров, как только кончились уроки и все стали расходиться по домам.
— Да брось ты, Федоров! — отмахнулся Цаплин. — Напишем как-нибудь. Нам не привыкать!
Но с Федоровым разговор был короткий. Он запер дверь на ножку стула и встал около двери.
— Будете меня слушать, и все! Пока я дверь не открою, отсюда не уйдете.
— Тайну надо раскрывать, а не заниматься пустяками! — заворчал Венька.
— Сначала надо поумнеть. Если поумнеем, тайну быстро раскроем. Из-за математики знаешь как умнеют! Ну, слушайте.
Поумнеть — это было заветное желание Веньки и Цаплина.
— Только ты не очень, — сдался Венька, сел и приготовился слушать объяснения.
— Да, не очень! — поддержал его Цаплин. — Нам надо быстрее поумнеть.
Они старались слушать Федорова изо всех сил, но им все-таки помешали. За дверью раздался шепот, а потом двери затряслись под ударами чьих-то ног. Саша услышал Борькин голос.
Борька после недельного перерыва сегодня первый раз пришел в школу. Все перемены Петя и Тряпичкина посвящали его в классные новости. Тряпичкина без Борьки пересела к Пете — ну, Борька-то ее быстро согнал! Зато она теперь взяла моду таскаться всюду за Петей и не давала им как следует поговорить.
— А у Федорова с Венькой и Цаплиным дело какое-то завелось, — тарахтела Тряпичкина. — Они все время около магазина вертятся, как будто высматривают кого-то. А потом на пустырь бегут. У них там штаб!
Эти новости встревожили Красномака. Там на пустыре еще в прошлом году он играл в войну с этим, как его? Федоровым. Хотя они и сделались врагами, но Борька так и не смог забыть старого друга. Слишком много событий в его жизни было связано с Сашей. Сегодня, как никогда, ему захотелось забыть эту страшную ссору, которая разметала их в разные стороны. После уроков он решил подойти к Саше и поговорить наедине. Он видел, что Федоров остался в классе с Цаплиным и Жбановым. Еле-еле ему удалось удрать от Пети и Тряпичкиной, которые решили его проводить до дому, как будто он забыл, где живет. Он повернул назад к школе и столкнулся нос к носу с Петей и Тряпичкиной, которые ходили туда-сюда и никак не могли расстаться.
— Ты чего вернулся? — закричала Тряпичкина.
— Да я, — промямлил Борька, краснея, — забыл там ручку.
— Я с тобой! — обрадовался Петя.
— И я с вами!
Они остановились у двери класса. Тряпичкина зашептала:
— Там кто-то закрылся!
— Не могу больше! — услышали они. — Отпусти, Федоров!
— Цаплин стонет, — сказала Тряпичкина. — Федоров его пытает!
— Не могу-у-у-у! — ныл Цаплин, поглядывая на дверь.
Венька пыхтел. Он решал задачу и как будто оглох — не шел другу на помощь. Задача поддавалась Веньке — здорово объяснял Федоров!
— У меня — порядок! — потягиваясь, сообщил Венька.
У Цаплина от зависти сморщилось лицо. Венька пожалел друга и сам стал вдалбливать ему задачу. Дверь опять затрещала — пытка слушать, когда кто-то за дверью!
Венька пригрозил Цаплину:
— Ты будешь меня слушать или нет?!
Дверь задергалась.
— Больше не могу, Венька, честное слово.
Венька и Федоров стали его уговаривать шепотом, чтобы не слышали те, которые за дверью. Мальчишки уже догадались, что их подслушивает компания Красномака.
— Я тебе не Любовь Ивановна, — наконец сказал Жбанов. — От меня и перепасть может!
Цаплин кое-как собрался с мыслями.
— Я сейчас, Венька, — сказал он и склонился над тетрадкой. — Кажется, мне повезло. Я решил. Решил!
Цаплин сам решил задачу. Что тут с ними всеми сделалось! По очереди они стали друг друга качать и бросать на пол. С той стороны раздались ужасные крики.
Цаплин очутился у двери. Пока он возился со стулом, те, кто подслушивали, убежали.
Борька бежал рядом с Петей и Тряпичкиной. Настроение помириться с Федоровым у него прошло, и он говорил себе: «У него и без меня дружки нашлись. Закрывается с ними. Ну и пусть!»
— Я тебе дам авторучку, — на бегу сказал Петя. — У меня лишняя есть.
— У меня у самого лишняя есть, — ответил Борька всердцах и, не простившись, помчался домой.
Назавтра была контрольная, и Венька, Цаплин и Федоров написали ее на четверки.
Цаплина прямо распирало от гордости: в нем что-то сдвинулось и приоткрылось.
— У меня четверка! — надоедал он всем.
— У меня четверка! — сказал он учительнице, когда она уходила из класса.
— Молодец, Игорь. С твоей стороны это подвиг.
— Для вас, — сказал тихо Цаплин, вспоминая, что где-то здесь нужен был подвиг.
— Спасибо, — засмеялась учительница, — побольше бы их для меня!
— Обязательно, — пообещал Цаплин, как будто бы ему открылся смысл, для чего надо учиться.
Компания Красномака увидела Любовь Ивановну с Цаплиным. Они долго разговаривали, а потом учительница засмеялась.
«И чего? Чего он к ней лезет, это же не его личная учительница, а общая!» — подумал Борька.
— У меня четверка! — признался врагам радостный Цаплин.
— Списал, — съехидничал Красномак. — На это ты мастак!
Цаплин сник. Все побежали в раздевалку на урок физкультуры.
В раздевалке Федоров стал спиной к двери:
— Повтори, Красномак, при всех, что про Цаплина сказал!
— Что слышал!
Стало тихо-тихо. Только переметнулись свои к своим.
Маска с яичными желтками, лимоном и репейным маслом поможет решить такую проблему, как убрать перхоть с головы.
Загрузка…
Как быстро похудеть в домашних условиях? 8 главных правил!
Упражнения для похудения дома, для девушек. Выпады являются одним из основных и простых упражнений.
Домашние мюсли
Бирхер мюсли
Домашние сырные хлебцы
Домашние рогалики
А еще мы советуем включать в свою программу круговые тренировки. Простой пример такой тренировки на этой странице.
Тяга штанги в наклоне 
Тяга гантели в наклоне одной рукой 
подтягивание на турнике
Тренажёрный зал в частном доме Вернуться к оглавлению
Мини-степпер — компактный домашний тренажёр
Шведская стенка
Домашний тренажёрный зал
Дизайна домашнего тренажёрного залаВернуться к оглавлению
Пример проекта дома с тренажёрным залом 1 этаж
2 этаж
