Fucking & Punching — LiveJournal
Когда желания сбываются, на их месте образуется пустота. «И что?» «И чтоооо?» — я так себя спрашивала. Когда меня вдруг замечали и начинали любить, закрывая мою главную потребность — не быть пустым местом. Получить какое-то доказательство извне, что я действительно существую.
Я хотела быть красивой. Чтобы, когда я говорю или пою, взгляд об меня не спотыкался. Про это даже говорить не буду.
Потом я уже ничего особенно не хотела. «Ай хэв ноу мани, бат ай хэв но вишес» Так я сказала гигантскому Бабе в Варанаси, когда он сказал, что за деньги исполняет желания. Услышав мой ответ, он подарил мне банан и свое общество на 3 дня. Научил меня медитации без уроков. Когда у тебя нет желаний и нет денег, вселенная открывает для тебя какие-то секретные опции. Надо только захотеть двигаться без цели. По-началу это может казаться сложным, но я вам гарантирую — такой метод работает лучше, чем все эти тупые постановки целей и бизнес-тренинги, направленные на результат. Ты делаешь что-то просто так, ничего не ожидая. И можешь делать это бес-ко-неч-но.
Когда я бегу марафон, я говорю себе: «это никогда не закончится, это никогда не закончится». И даже если я вижу финишную черту в другом важном деле, я всегда смотрю на километр дальше, чтобы не дать этой формальной цели сбить меня с толку.
Я думаю о том, что никаких моих мозгов бы не хватило пожелать то, что у меня есть сейчас. Именно такое, именно в таком сочетании — все такое пёрфект фитс ми. Но мне бы подошло и любое другое, любой картофельный мешок жизни был бы мне как раз.
Если однажды у тебя появятся деньги, которых ты не ждал — конечно, тебе будет интересно — что на них купить? Как? Кому отдать? Я нигде не пишу об этом, чтобы никого не задеть и не обидеть. Кому-то мои размышления о деньгах могут сделать больно. Им больше помогает то мое тайское интервью Алине, где я говорю что у меня куча долгов, и совсем неясно, что будет дальше, но я верю, что все будет хорошо;
Я согласна в этом вопросе со стоиками — прежде всего, деньги не должны для тебя значить слишком много. Сенека писал что-то вроде: «Богат ты или беден? Как это определить? Если тебе достаточно того, что ты имеешь — ты богат. А недостаточно — значит беден». Жизнь поворачивается по-разному, и ты можешь всю жизнь прожить в одном достатке, можешь вырваться из грязи в князи и потом упасть обратно. Можешь никуда не падать, и жить в страхе все проебать. Но в любом возможном варианте можно просто нормально жить, просто нормально жить.. Если ты не придаешь значения ничему, что имеешь.
«Мой дом сгорел, мои дочери — где они? Но ты не победил меня и не разграбил, потому что главное богатство — внутри меня, и оно осталось нетронутым»
И мне конечно было бы куда свободнее писать про уютный хостел с друзьями, про путешествие автостопом и про какую-нибудь старую развалюху типа восьмерки или шевроле ланоса — потому что эти вещи пахнут теплом даже через экран, а мерс или х5, или люкс в рэдиссоне для меня хороши только тем, пожалуй, что в случае чего я смогу отлично обойтись и без них. Примеряя на себя любой комфорт я думаю: не кандалы ли это для моей души?
Летом мы с мужчиной купили маленький квадрат в Красной Поляне, а зимой — взяли ипотеку в Москве. И вот самое наверное крутое чувство в этой параллельной вселенной, где ты не совсем бомж — это не сам факт обладания недвижкой или деньгами. Самый кайф в том, что вы все еще оба — пиздюки в кедах DC, и вроде не против снимать комнату, потому что вместе везде заебись — но при этом так сложилась жизнь, что у вас у обоих — любимое дело, которым вы бы занимались и бесплатно. И вот можно так скинуться и что-то купить вместе, для того чтобы разделить эту радость и говорить «это наше» вместо «это моё».
Про любую вещь можно сказать «это наше», но.. Люди не верят в то, что ты им отдаешь, если они не вложили в это столько же. Ты можешь отдать всё, и люди вокруг возьмут, но не возьмут, а возьмут только если сделают энергетический вклад равнозначный. Например, я за равный раздел имущества в браке, где один посвящает себя дому а другой — работе. Дом и дети — это полноценная работа.
Так же круто было в группе всегда делить гонорар поровну между всеми участниками, потому что в этом случае и только в этом ты уверен: ты не взял больше, чем тебе причитается.
И даже все, что моё — оно не моё. А было бы моим — было бы моим грузом. И мне хорошо сейчас не от того, где я, и не от того, что я имею. Мне хорошо, потому что мне нечего еще хотеть от этой минуты, мне не нужно от нее большего, чем она уже дает.
Все моё — не моё. Но все наше — наше. Этот мир, эта жизнь, эти эмоции, эти дети, падения вверх и вниз, эта боль, все города и страны. Все наше в равной степени — каждого человека. И очень спокойно было всегда от этой мысли, что не надо идти и у кого-то что-то отвоевывать, или там.. брать свое. Можно просто делать то что нравится, то, что получается. И не заключать своё счастье в том, чего у тебя пока нет.
olymarkes — Profile
? LiveJournal- Find more
- YOUR 2019 IN LJ
- Communities
- RSS Reader
- YOUR 2019 IN LJ
- Help
- Login
- CREATE BLOG Join
- English
(en)
- English (en)
- Українська (uk)
- Français (fr)
- Português (pt)
- español (es)
- Italiano (it)
- Беларуская (be)
Log in
No account? Create an accountScar Tissue автореферат — Fucking & Punching — LiveJournal
Меня тут попросили написать даже не о срывах, а скорее о возвращении к трезвости. О том, как я останавливалась. Тема интересная, в голове сразу куча картинок. И я вспоминаю. Зависимость — как механизм — до сих пор со мной, не важно, как давно я не употребляю. Когда я остаюсь одна и не могу отложить телефон, читая Двач до 2х часов ночи. Когда я одна — я как будто остаюсь дома без родителей. Когда нет жесткого контроля извне — я как будто разрешаю себе все. Но разве при людях я запрещаю? Разве люди являются гарантом моего правильного поведения? Ну нет же (это я успокаиваю себя). Если бы я чаще была одна — это бы устаканилось. Я бы компенсировала себе все, а потом бы вернулась на привычные рельсы. Но одиночество — это недоступная.. не буду говорить, что роскошь. Опция. Недоступная в длительной продолжительности опция.
Когда-то анонимные наркоманы сказали мне: может быть торчать ты еще будешь, но удовольствие мы тебе точно попортим. Не сказать, что я получала удовольствие от наркотиков до этого. Во всем этом было очень много истерики — я хочу, хочу так сильно, как ничего на свете не хотела. Даже не так: мне надо. Мне просто надо. Есть? Дайте. Есть сильнее? Дайте. Есть больше? Дайте. Точно так же анонимные наркоманы попортили мне удовольствие от многих других вещей в трезвости- например, от втыкания в телефон или от покупок. Даже если я продолжаю делать что-то подобное — я осознаю, когда мной руководит зависимое поведение. Я не употребляю 6 лет и 7 месяцев, но при этом я каждый день ловлю себя на зависимом поведении. Думаю, именно это помогает мне оставаться в потоке — продолжать писать шаги и не пробовать изменять сознание в надежде, что сейчас это приведет меня куда-то в место поприятнее, чем то, где я была 10 лет назад.
Для начала я нарисую вам хронологию своей зависимости, я же никогда этого не делала раньше в своих лонгридах, только в тетрадке из реб.центра, которую никто из вас не читал. Все равно придется делать это в мемуарах) Так что подарю вам эксклюзивчик.
Итак. 12 лет — я начинаю курить сигареты, пробую травку. Мне некомфортно, кажется что я предаю что-то в себе, что-то важное. У меня есть подаренный мне пакет травки — я не пользуюсь им, предлагаю его папиной подруге, которая курит. Она рассказывает папе, он достаточно жестко реагирует, отвозит меня в общественный центр для наркоманов, пол года я на домашнем аресте, ко мне относятся как к наркоманке, мне показывают фильмы про подвалы дыбенко, я вообще не понимаю — за что так со мной. У меня же была своя голова… Была. Когда к тебе относятся, как к наркоману — ты уже в принципе привыкаешь к этому состоянию. Я привыкла. Думаю, когда детям говорят, что Элджей и его музыка может сделать их наркоманами — это работает примерно так же. Моя зависимость была заложена во мне, но всегда есть тот триггер, который запускает этот механизм.
(на фото уже 9-10 классы, с 7ого класса я курила. К началу универа выкуривала по две пачки в день)
В то время у меня пропало желание не-торчать. Я была готова пробовать, я стала открыта для этого мира и людей в нем. Я читала сайт drugusers о внутривенном употреблении , я пыталась понять суть зависимости и зависимых. Мне было 13-14 лет. В то время я встала на сторону идеологии «I dont want to choose life. I choose something else». Мне не нравился лживый мир взрослых — они сами не могли быть примерами трезвости или чистоты, они не были эмпатичными, они не старались понять нас и выслушать. Я хотела связать свою жизнь с социальной журналистикой и программами типа «Снижение вреда» — кстати, почти за 20 последующих лет я успела побыть и клиентом подобных центров, и их амбассадором.
Лет в 16-17 я нашла Ital-идеологию в растафарианстве. Чистота и естественность. Вегетерианство, травка, никакой химии. На тот момент я уже попробовала ряд наркотиков — несколько клубных сетов — я поняла, что танцевать под наркотиками — это не мое. Но лежать с закрытыми глазами — это, пожалуй, да. Мое употребление химии до 16 лет было эпизодичным, раз 10, максимум — 1-2 дня подряд. Не было денег, не было компании, в которой были тяжелые наркотики. Но по поводу легких — все это было, и это было лучше, чем алкоголь.
Алкоголь иногда все таки появлялся в нашей жизни — но в качестве редкого веселья. Был долгий период отказа от алко, но ни начала ни конца я не могу вспомнить. Скорее всего весь первый курс университета. Тогда мы начали есть грибы, у меня серьезно повернулась сознание. В тот момент я заплела дреды и взяла достаточно строгую аскезу. Рассталась с парнем, с которым встречалась с 9ого класса, много времени проводила в церкви. Мне хотелось очистится, казалось, что я неправильно живу и все вокруг тоже совершают ошибки. Я чувствовала: мы все должны быть чистыми и невинными, как дети. А мы были далеко от этого.
(2004-2005)
Когда я нашла идеологию чистоты в I-tal и православие, я была уверена, что это навсегда. Прошло года 3, мы выпустили альбом, попали в реггей среду, я нашла свое место и ощущение правильности всего, что я делаю. Между мной и химией лежала, как мне казалось, целая вечность. Я осуждала тяжелых наркоманов, считая это слабостью и тупостью. Я успела даже осознать зависимость от гашиша — оказавшись без вещества тгк на неделю, я чуть не сошла с ума. Конечно, это не героиновая ломка — это другое, но психологически очень неприятно. Зато после этого перерыва, я перестала нуждаться в тгк каждый день, и начала относиться к этому спокойнее. В то время, мне кажется, я была ближе всего к психологии независимых людей. Могла бухать с друзьями по выходным, когда мы идем в клуб, а в будни ходить в офис, курить время от времени. Меня это не беспокоило. Тогда я начала кататься на велике, знакомиться со своим запущенным здоровьем и телом, экспериментировать с питанием.
(2006-2007 первые шаги в здоровом образе жизни. Я наконец-то начала выглядеть лучше, бросила курить!)
Потом что-то пошло не так. Я встретила любовь, my siberian ragga, мне казалось, что это — ваааааааааа бесподобное нечто, и теперь все будет иначе. Я как будто поменяла свою внутреннюю химию, перестала чувствовать себя тем человеком, который жил и устоялся до этого. И когда мы оказались в Питере — мне захотелось употребить что-то сильное. Мне казалось, что мы несокрушимы, что ничего не сможет нас разлучить или сломать. Отличное решение на этой волне убиться дешевыми влажными питерскими спидами. И когда я это сделала — это убило всё. И нового воздушного человека во мне, и химию, и любовь. Первое употребление после долгого перерыва выжгло меня изнутри, всю мою идеологию и ощущение правильности, и вообще все. Кстати, где-то в этот период я завела жж, может на несколько месяцев позже. И еще песня «Ищу Тебя» о том моменте. Любовь была у меня, но я потеряла ее в себе.
Кто после этого начал употреблять — я не знаю. Какая-то пустая оболочка без смысла и идеологии.
21-22 года — это время моего самого активного употребления без контроля и понимания, что со мной происходит. Мне было надо. Мне хотелось. Я искала возможности и способы. Мне конечно хотелось при этом контролировать употребление и не терять свою жизнь. И у меня были способы. Например — не торчать в Екатеринбурге. Я продержалась в этой концепции месяцев 7-8, меня откачивали в турах, в итоге я практически переехала в Ижевск.
сентрябрь 2008, i am so bad
Были моменты, когда я пыталась перестать сама. Я не торчала на героине, но стимуляторы тоже подсаживают тебя на систему, хоть и не такую жесткую. Я пробовала так: например — разогнать дозу до такого, чтобы было уже невозможно употреблять (плохой способ). Отказаться от стимуляторов и употреблять только несинтетические наркотики — лсд, грибы, мескалин. В конце уже не было денег на экзотику, мы со Щекалевым съели семена гавайской розы (я совершила эту ошибку второй раз в жизни). Отравление было таким сильным, что почти сутки я падала в обмороки и испытывала боль во всем теле. Было так плохо, что после этого любое состояние было хорошим. Т.е. Меня больше не кумарило.
Мы уехали автостопом на юг, перед этим я познакомилась с Никой Суринович, которая сказала: хехе, у тебя проблемы. Осознаешь — приходи. И я, с трезвостью в неделю или две, усмехалась в ответ: я могу сама. Вот увидишь. Через месяца полтора трезвости я осталась одна и выпила глинтвейн. А что такого? Это же не наркотики. Теперь можно.
Много раз за эти два года я пыталась заменить наркотики на алкоголь. Это были и веселые вечеринки, и просто несколько термосов глинтвейна с водкой, без которых я не выходила из дома как раз в тот период — вот в один из этих выползок я пела для ВИЧ+ ребят в помещении группы анонимных наркоманов, многие думают что в тот период я была уже трезвая. Видимо в употреблении я не выглядела так, как представляют себе торчков. Просто грустная.
Вообще все относились ко мне нормально. Юля меня поддерживала и всегда была рядом, одногруппники помогали с учебой, моя группа старалась понять меня. Конечно я вела себя безумно, я психовала, сама отталкивала от себя людей — во многом я хотела сама все потерять, чтобы нащупать дно и оттолкнуться от него, но у меня никак не получалось. Возвращение к наркотикам после перерыва, когда «ты сам» — это болезненно. Казалось, что я падала еще ниже. Мне отчасти нравилась эта эстетика дна, мне было больно в душе, но не страшно. Я употребляла внутривенно, я делала это одна. И вот так казалось все и должно закончится. В какой — то момент ты не хочешь никуда выбираться, не хочешь, чтобы тебе становилось лучше. Ты просто жалеешь, что не можешь умереть прямо сейчас.
Тем не менее употреблять больше недели я не могла. То есть когда я пишу о своем торче, многие представляют меня, как Андрея — который 10 лет ежедневно кололся и искал дозу с редкими перерывами на детоксы. У меня была другая система — я могла употреблять 2-3 дня, наркотики заканчивались или я их выбрасывала раньше. Потом я пыталась компенсировать себе выходы — начинала бегать через силу, еле передвигая ноги, по вечерам — заливаться алкоголем, превращая все это в атмосферу праздника — могу, умею, практикую. Друзья = эндорфины. Пару дней — и я была в норме, ничем не отличалась от других людей, которые бухают по выходным. Так можно жить годами, и многие, многие так живут до сих пор. Особенно в Питере, где Северное техно и вся инфраструктура. Но в Питер, кстати, я переезжала уже на другой волне.
В целом у меня было все: друзья по всей стране, прогресс во всех сферах жизни, много полезных связей, деньги на все необходимое, независимость от родителей — мой торч был отвратителен или прекрасен тем, что давал моему «я сама» большую веру и моему эго большую подпитку — а это значит, что мне претила сама идея обращения за помощью. Я понимаю Лил Пипа, понимаю всех этих фрешменов, которые умирают до 25ти. В своем первом ребцентре я рисовала картинку: я держу в руках столько дел, людей, все вокруг меня и завязано на мне — а подо мной бездна, а в ней — огонь. И мне уже жжет пятки. Но я могу писать песни, могу выходить на сцену, черт возьми, я даже могу подготовиться к экзаменам и сдать сессию, написать охрененное эссе, статью в газету факультета. Я все успеваю — и жить, и умирать.
Это было самым сложным в том периоде, да и вообще в любом из последующих. Если в этой жизни ты держишься на уровне нормальных людей, держишь свою жизнь в шатком балансе, то что в той, другой жизни без наркотиков и алкоголя? Норма не измеряется твоими успехами, достижениями, положением общества. Норма — это то, что на твоих внутренних приборах. И строить курс надо по этим приборам, а не по внешним ориентирам. Быть в норме, как все другие люди еще не значит быть в твоей личной норме. Тогда я не знала никого, кто жил бы так, как я и испытывал бы подобное. Если бы мне тогда попалась книга Киддиса Scar Tissue — возможно, я бы лучше поняла, что происходит.
Очередная моя чистота началась решительно: я пообещала Юле — пол года никаких наркотиков, а она подарила мне абонемент в фитнес клуб, где я попала на первую в жизни йогу, а в последствии — вообще прописалась там, пробуя все все виды групповых и индивидуальных программ. Я решила ходить к Нике в реб.центр, изредка оставаясь там на ночь — просто подсмотреть, как лечат зависимых. Но я выполняла все задания. Ужасом для меня было то, что они говорили об алкоголе — что это такой же наркотик. Я не могла и не хотела с этим соглашаться — настолько он бы интегрирован в жизнь.. Это была норма. Все так отдыхали. Когда в компании я пробовала отказаться от алкоголя — я чувствовала себя несчастной, как единственный ребенок из всех, которому запретили мороженное;
(разговор с Никой, октябрь 2008)
- Ну можно я буду пить но не буду торчать? — ну давай, хе-хе-хе… — Вот так примерно мне отвечала Ника. И я пробовала.
Тогда, после очередного разового срыва на наркотики (около месяца я продержалась с алкоголем и на обещании Юле). И вот тогда я пошла на группу. Она была, кажется, на улице Луначарского. Люди мне не понравились. Все было ужасно, меня стебали, кривили лицо — я была там вообще «не от мира сего», но я как-то покорилась. Кажется в тот момент я приняла бессилие: с алкоголем не получится, я устала, я хочу попробовать так, как вы говорите.
Первым моим шагом в настоящую трезвость без полумер было абсолютное понимание, что контролировать употребление я не могу, понять зачем я употребляю — я тоже не могу. Не было ясности, что будет дальше, как я там буду — но первый раз в жизни я была готова отказаться от всего: от алкоголя и любых видов наркотиков.
Это была осень 2008 года. Мой последний год обучения в университете, год, когда мы выпускали Снежную Барселону. За 2008-2009 год мне едва ли удавалось набрать 1-2-3 месяца трезвости без срывов, но во всяком случае уже большую часть времени я проводила абсолютно чистой — без алкоголя и даже легких наркотиков. Проживала день за днем. Это — первая часть рассказа. Остальное напишу в следующий раз.
Из 4 шага, про секс.
Пишу шаг, значит. В процессе многое понимаешь, как всегда. Раздел «секс» для многих становится кошмаром, у меня же он получился больше про отношения. Секс — это телесное, я научилась чувствовать и принимать свое тело гораздо позже, до этого все это было о другом: об обладании человеком, о естественном продолжении чувств, или о попытке найти, почувствовать душевную близость. Сейчас я думаю о том, как сложно практиковать любовь. Вот есть две крайности. Первая — это выбираешь исключительно сердцем, и чаще всего того человека, который тебе совершенно не подходит. Он может быть тупым, безответственным, относиться к тебе, как к говну — тебя это абсолютно не волнует. Второй вариант — это когда ты выбираешь человека, потому что он хороший по всем параметрам и любит тебя. Но вот никак.. Пробуешь быть с ним — и вообще никак. Иногда это даже заходит далеко, в отношения. Ты наносишь ущерб, тебе наносят ущерб. Вся любовь — это сплошная война, боль, ууууу.. Мне везло. Не потому, что меня любили. Мне везло, потому что я умею любить. Но и мне понадобилось время, чтобы научиться любить практически.
Любовь — это не всегда повод трогать человека, вступать с ним в отношения, обладать им. Есть такие виды любви, в которых чувства умирают от отношений, как бабочка в кулаке. Иногда нужно просто сдержать себя. Мы очень мало знаем о душе, поэтому секс и отношения часто становятся просто единственным способом выразить то, что мы чувствуем. Ту близость, которую мы ощущаем с чьей-то душой. Наверное, нужно было потерять друзей, сделать больно, чтобы понять это, осознать.
После осознания этого факта остается еще слишком много вопросов. А как тогда быть? Что делать? В ком-то естественно заложена модель поведения первых трех шагов: осознать бессилие, понять что здесь все не от тебя зависит, положиться на волю вселенной, Бога, если вы не боитесь этого слова, работать над собой и ждать, быть открытым, с открытым сердцем ждать откровения, но при этом не впадать в иллюзии. А как быть тем, кто раз за разом попадает в один и тот же сценарий? Или в два сценария.
Приходится по пути слишком много всего принять. Что не бывает идеальных. Не бывает навсегда. Бывает «только на сегодня», и эти дни, если повезет, могут сложиться в года.
Приходится принять, что другой человек — это не улучшайзер жизни. Твоя жизнь — это только твоя жизнь, и в случае чего ты всегда должен быть готов жить ее самостоятельно. Приходится принять, что новое всегда становится старым. Ты учишься видеть не текущее «заебись» в человеке, ты учишься видеть его слабости, как потенциал — как зоны для его роста. Ты предполагаешь, что вы оба будете развиваться, но ты не уверен, что так и будет. И ты принимаешь то, что однажды ваши пути могут разойтись, или скорости будут слишком разными. Ты принимаешь и эти правила игры тоже. Жизнь — она одна, и у каждого она своя. Она слишком сложна, чтобы решать что-то «навсегда». Слишком много неизвестных.
Шаг предлагает мне последний вопрос по каждому человеку, с которым я была. «Что в моем представлении «Здоровые отношения»? Такой вывод.. По каждому. И вот некоторые из них.
Здоровые отношения — это не переходить грань с другом, даже если очень хочется.
Здоровые отношения — это заниматься сексом только тогда, когда этого хочет твое тело.
Здоровые отношения — это не заниматься сексом, когда тебе просто хочется чего-то новенького, когда ты хочешь обладать человеком, понравиться ему, когда ты ищешь истиной близости или хочешь заполнить пустоту в душе. Да, все это может быть. Но твое тело тоже должно хотеть, иначе это будет не здорово.
Здоровые отношения — это не тест-драйв. Ты вступаешь в них только тогда, когда действительно готов. До этого ты предельно честен.
Это — всего лишь несколько моих мыслей по поводу всего, что было. А еще очень много всего происходило вокруг, у других людей. Я не берусь анализировать чужие отношения, но всегда бросается в глаза, когда человек говорит, что ищет любовь, а на самом деле ищет приключений, подтверждений собственной крутости, власти над кем-то, или ищет недостижимый идеал, для которого уже готов вечно пустующий пъедестал.
Все это слишком сложно, и целой жизни не хватит, чтобы разобраться.
Я расскажу тебе историю, полную преимуществ. И в конце ты сможешь…
Я расскажу тебе историю, полную преимуществ. И в конце ты сможешь прыгнуть в дыру и снова оказаться в начале.Это как ты говоришь: мне нужна всего одна сигарета, всего одна, потому что мне нужно сейчас успокоится. И это затягивается на долгие, долгие месяцы. Я накручивала её волосы на палец, её пряди – эти длинные, соломенные перья
— возьму еще одну?
Открыв окно, по только что вымытым, пустым улицам – за три затяжки от литейного до загородного. Ещё один раз, а завтра мы подумаем об этом, завтра я серьёзно подумаю об этом – но сначала нужно поспать, потому что фактически «завтра» — оно уже наступило, и если не поспать, то всё дальнейшее устройство жизни придется откладывать на послезавтра.
Ты можешь менять квартиры, оставляя вот так как есть – эти кровоподтёки на стенах, черные пятна на тех местах, где ты сидела, и нефть текла из-под футболки на стул, потом на пол.. Тебе нравится расположение, или вид из окна. Но на самом деле ты ничего не решаешь, вообще ничего и никогда. Ты как время года, или одна из пяти стихий.. Обижаться на тебя так же глупо.
Да вобщем-то зачем я о тебе пишу? Да пожалуй ты — единственое из того времени, что не имеет на себе этого мерзкого запаха — и ты единственная, кто видел всё это изнутри. У меня столько вопросов. И главный из них – почему это всё происходило именно с нами? Это что, изощренная насмешка над моим самомнением?
Милая моя, я легко могу понять как можно любить героин и кокаколу, но хоть убей не могу никак, блять, воткнуть, как можно любить в совокупности своих качеств весьма посредственного человека.
Не только моём тогдашнем случае, не только в твоём — не в упрёк твоему избраннику будет сказано — но и вообще впринципе, механизм этот мне крайне непонятен. Когда-нибудь мы обязательно поговорим об этом. Цикличность нашей истории очевидна. Сначала во всей вселенной дохнут еноты, потом есть моресолнцепесок и звёзды над головой очаг и стройка и дерево во дворе, а потом – только мы и питерская ночь… И нихуя ты не поделаешь с этим.
Если тебе интересно, как у меня дела – то расскажу вкратце.. Из терзающих меня гамлетовских вопросов, главнейшим мне видится этот: как мне не быть хуйовым человеком.
Бесспорно, в мире этом есть куча движимости и недвижимости, коими нам, живым тварям, хочется обладать. Меня же материальная сторона волнует все меньше. Знаешь, я бы очень хотела быть скромной, приветливой со всеми, заботливой с близкими, щедрой, искренней, не завидовать, не злорадствовать, не касаться ушами и языком сплетен… Мне бы хотелось быть истино хорошим человеком. Но как, блять?
На самом – то деле если разобраться, я не имею никакого права заниматься всем тем, чем занимаюсь сейчас. Некоторым самодурам надо вырывать язык и долго бить бамбуковыми палками, чтобы за Даром, который случайно упал им в люльку, стояла достойная этого дара личность.
Но с другой стороны – а что мы еще умеем делать? И кто судьи? Совесть? Тоже – крайне сомнительное правосудие. Мы сполна раздаём себе пиздюлей, не позволяя себе быть счастливыми… Справедливость – это хуйня. Милосердие – вот, что нам нужно.
Пожалуй, лучше я не стала, в отличии от моей пинчамаюрасаны.
Что до моего нынешнего интересного положения – можешь себе представить, как я удивилась. Ну, мне же говорили что детей я иметь не смогу, и я даже не предполагала однажды обнаружить себя в этой роли. Помнишь, я всегда кривила нос, и говорила – ох, не маё это.. жэнщина-мать – это не про меня… Так вот, я все еще слабо представляю, как это всё делается… там… эээ… роды.. ээээ… воспитание… эээ… подгузники… эээ.. кормление…. Но сам по себе этот факт – это как вечность ко мне прикоснулась.
Я парилась сначала — правда ли это, не приснилось ли мне, здоров ли он там, растет ли – но потом что-то переключилось, осталась только благодарность. Кто его знает, как там будет – я благодарна за одну лишь возможность представить себя частью великого таинства – создания нового существа в этой вселенной.
Там, во мне теперь есть еще одна душа – и я с первой секунды отношусь к этому присутствию с уважением.. Он выбрал меня, и лучшее, что я могу – это просто быть собой. Ахах, ну вобщем то это единственное, что может каждый из нас, если отбросить иллюзии по поводу имеющегося выбора.
А ещё – у меня охуительный муж. Я впала в такое благостное состояние, что даже кризисы мои личностные обрели совсем другую форму. Видишь как, я скучаю по тебе, копаюсь в прошлом, в себе, пытаюсь понять природу некоторых явлений… Творчество становится осознанным действием, взаимоотношения с самыми близкими друзьями – тоже. Мне больше не хочется ломать и строить. Мне хорошо там, где я есть сейчас. Я с любопытством наблюдаю за происходящим. Наверное, это — вполне логичное взросление, и оно приносит столько сил и новых откровений, когда есть твёрдая почва под ногами. Надеюсь в твоей истории, полной преимуществ, сейчас царит подобный период.
Почему она полна преимуществ? Потому что иначе нахуя она вообще нужна. Ведь даже если еноты дохнут – значит это кому-нибудь нужно. Ну, это на случай, если ты сегодня уверенна, что жизнь – говно;
Напоследок мне хотелось ввернуть что-нибудь типа, «ну ты это… приползай… хуле», но я подумала что надо-бы как-то покрасивше, чтобы очарования придать моему сумбурному письму –
— так что ты приходи, или прилетай как-нибудь, потому что время сотрёт все яркие краски и сгладит острые углы, оно покажет кто из нас на самом деле твой Мастер, потому что великие истории не повторяются, на то они и великие – а мы с тобой.. Мы с тобой, быть может, сидя на лунной дороге будем грызть семечки и говорить что все они — мудаки и пидарасы.
— Ну и что с ними, мудаками-то, делать ? Конечно, только простить. Уж этому мы научились.
null/ this is the eeeend
У меня болит голова. Очень сложно писать в таких нечеловеческих условиях, но тут уже требуют продолжения. Так вот, на чем я закончила? А, на грустном. Так вот, для полноты картины тут наверное надо представить себе все, начиная от бесконечных вопросов про развод — в аск.фм прежде всего, потому что лично спросить все боялись, до собственно временного контекста — это самые первые дни нового года, и тут начинают аккуратно анонимные братья задавать вопросы, типа «беспокоимся за твое выздоровление», и некоторые совсем уж близкие начинают песню из серии «дописала четвертый шаг и ушла в сухой срыв». Это когда ты типа не употребляешь наркотики, но весь такой в зависимом поведении. У всех, собственно, стоял один вопрос на повестке дня: почему я разъебываю свою жизнь. И тут должно было быть какое-то разоблачение, типа муж меня бил, или не любил, или я его не любила — потому что других историй не бывает, видимо. Но тут не так, мы жили душа в душу и любили друг друга, да и любим до сих пор. Но для того, чтобы жизнь шла дальше и шла хорошо — нам надо расстаться. Вот есть же какой-то такой момент переломный на пути, от стадии, когда люди любят друг друга и решают быть вместе и делать семью — и до другой крайности, где они ненавидят друг друга и терпят друг друга, или до измены, например. Вот если переломный момент наступает и до крайности еще очень далеко — это самое время что-то изменить, оставаясь честным в отношениях. Я хочу оставить эту историю чистой. Еще один шаг вперед — и этого уже не спасти.
В этой ситуации я не жертва, роль жертвы мне знакома и понятна, а вот к роли Дурге-разъебывающей-все я никак не могу привыкнуть. Что чувствовать? Сознание отправило меня в отпуск. Просто ничего, никаких чувств, и из интересов — только сноуборд, танцы и пожрать. Примитивно, как пиздец. Никаких лишних движений и мыслей — кажется что идешь по доске в кипящей лаве, и такой типа: все нормально, я просто иду по полу. Просто иду по линии на полу. Я не бухой, так что пройти по линии — это не проблема для меня. Потому что если свалится в эту лаву — начинаешь жалеть и себя, и множество вещей, которые ты разъебал, и все моменты, и все ритуалы, привычки, воспоминания. Просто нельзя об этом думать, потому что суть и правда не меняются. Я все правильно делаю, главное — не оглядываться назад.
Поэтому мы танцевали. Сто лет не делала этого, честно говоря. Но потом этот странный плейлист на закрытии Мачт, концерт Сюзанны, потом просто Юнион, потом вся Конюшенная — «Молодость все прощает» на Танц. площадке, и стоишь под ней и ржешь. Потому что если молодость все прощает, то в 30 лет хахах, ой держите меня… Потому что в 30 лет ты сделал все, чтобы от тебя наконец отъебались со всеми этими вопросами — А что образование? А когда замуж? А дети? А когда за вторым? А квартиру-то свою покупать будете? Чтобы отстал весь социум, отстал от тебя, от твоих родителей, бабуль и дедуль, чтобы им было что соседям рассказывать. Подарила папе джип с огромным бантом на 50 лет, родила детей не отрываясь от производства, ебашила все — и музло с концертами, и лекции/тренировки по всему миру, и бизнесы всякие пробовала, нанимала/увольняла, ебашила по 12 шагам, чтобы крыша на месте была от всего этого дерьма, и аспирантура, и почему бы мать его IRONMAN не ебануть, у меня ведь так дохера свободного времени. Я все тащила, ничего не бросила. И вот теперь мне хочется чтобы все просто отъебались от меня (хотя на самом деле никто и не доебывался, кроме, собственно, меня самой, это я вам просто пытаюсь передать ощущение). Я ничего не хочу делать. Я просто хочу, чтобы моя голова отстегнулась от меня и осталась дома, а сама я пойду танцевать. Вот, чего я хочу. Конечно, сначала чувство вины немного отравляло мне вкус безалкогольного винишка. Чувство вины за то, что не читаю диссертации и не хожу в офис. Потом я вспомнила, что сейчас новогодние праздники… И мы взяли микроавтобус и уехали в Коробицыно.
И мы так танцевали каждый день, как в последний раз, или нет — как в тот раз в PV в Березовском на хэппи хардкоре. Мы танцевали на улице у машины, мы танцевали дома, в магазинах под любую музыку из колонок, на горе, пристегнутые к доскам, по дороге, в машине. Мы танцевали, потому что на самом деле это было самое волшебное ощущение. Когда тебе тридцать лет, и ты наконец-то от себя отъебался.
В это время я не писала музыку и альбом стоял на паузе. И Шапо тоже понимал что как-то немного не до этого сейчас. А вот Катя считает, что Алиса — это мощный эгрегор, десятки тысяч Алис воплощенные в этом образе пришли в мою жизнь и все разрушили. Зы считает, что я просто снимаю с себя кожу каждый раз перед таким релизом, который приходит не из головы. Юля считает, что это невероятно — то, что мы сделали… Сделали и не осознали, и что то, что я сделала со своей жизнью — я не осознала это так же, но энергетически все оказалось в балансе. Я принесла жертву и у меня получилось то, что получилось. Мир услышит это чуть позже, но пока я на самых последних неделях, и это ни с чем не сравнится. Об этом потом напишу, сейчас о другом.
Я хочу запомнить этот январь, как один из самых счастливых месяцев в моей жизни. Может быть, даже, самый счастливый. И это не связано с тем, что у меня все было хорошо. Нет, все было не так. Странным образом я соединялась эмоционально не с проблемами, которые вокруг меня были, а с правдой, которая победила и была в моем сердце. С какой-то чистотой намерения, с честностью. С пятым шагом, который я практиковала. Я танцевала без горечи, без страха, что будет дальше, не заботясь, что обо мне подумают. С ощущением, что я все уже сделала, сдала сессию, поставила все печати… Короче если вы хотите знать что-то важное про 30 лет — просто постарайтесь работать не выдыхая с 25, и тогда в 30 вы возможно узнаете, что такое настоящие каникулы.
И знаете что еще? Во всей этой истории нет никакого трагизма. Только любовь. Поэтому мне немного странно, когда меня жалеют или сочувствуют; Еще понимаю, когда анонимно пишут: «Желаю Андрею счастье и не с такой мозгоебкой, как ты», это хотя бы забавно. Знаете, мозгоебы и мозгоебки — это хотя бы весело. А уж прожить 5 лет душа в душу, будучи совершенно отбитыми и разными — это огромное счастье, гораздо лучше, чем найти себе какое-нибудь УГ и чтобы оно тебя терпело. Я думаю, что жизнь нужно праздновать, а не пытаться пройти ее на легком уровне. Но тут скорее дело вкуса.
Что касается будущего — понятия не имею, что там. Надеюсь меня с моими друзьями поместят в один дом престарелых. По крайней мере так я точно готова встретить закат жизни. Остальное пока не знаю.
осторожно, текст — Fucking & Punching — LiveJournal
«Нет сил писать, но надо2012,04
Ну что пиздец? Что пиздец? Да не пиздец это вовсе. Вот сижу в аэропорту, в голубой шапке с розовой хуйнюшкой, положила на красивого мальчика ногу, ноутбук тут же, пишу. Перечитываю Дурге. Это конечно не литературный шедевр, но настолько наполненная болью емкость, что текст вполне может считаться терапевтическим. Что там было?
У меня был друг, которого я любила. Отношения с ним были невозможны, потому что мы были как будто двух разных видов, и я сама толком не могла объяснить, как все работало. Для абсолютного счастья мне нужно было от него какое-то космическое уважение, особенное место для меня, чтобы оно было выше одной только женской позиции в системе координат. Мне не нужны были верность, забота, защита — я могла позаботиться о себе сама, я все могла сделать сама, если только дать мне те силы, ключ к которым хранился у него. Мне хотелось быть где-то вне этой системы отношений в реальности, но быть очень близко к нему и в то же время высоко. Рядом с ним я чувствовала космос внутри себя, и дело было реально не в нём, не в человеке, а в том, как я чувствовала себя рядом с ним. Нам нечем было заняться вместе, не о чем поговорить, можно сказать, что я чувствовала себя в его обществе неуютно. С первой нашей встречи я думала — Блин, какая-то это херня. Но.. Опять же с первой нашей встречи, когда он обнял меня, это был чистый торч. Он обнимал меня, и все исчезало: весь этот мир, полный интересных и важных для меня дел и вещей начинал лагать, как матрица. Он обнимал меня, и мне открывалась дверь в другой мир, такой родной и знакомый. Мир, откуда я родом, где все мне известно — и на самом деле я всегда жила там и только там, а все остальное — это лишь слова, вещи и майя. Они такие несущественные, что мне просто незачем туда возвращаться.
Какие есть плюсы у такого состояния? Ты попадаешь в лимб. Ты подключен к источнику, который прокачивает золотой свет через реальность, и все детали и образы наливаются этим светом. Там я написала «Долбанный космос», «Главное», «Искры», «Снафф».
Долбанный космос — это про наши вечные параллельные туры. Мне так спокойно и хорошо, я могу не видеться с тобой вечность, ты в дороге и ты пишешь мне, что скучаешь — и каждый мой концерт дышит этой любовью, я беру ее, преумножаю и отдаю, и пока это искрится во мне, я готова написать лучшие песни в своей жизни. Ты не нужен мне, как человек, но мне нужна эта сила, чтобы жить и делать счастливыми всех этих людей, чьи глаза я вижу со сцены.
Ты научил меня любить музыку, ты показал мне другую сторону всего этого — как мне было кайфово просто лежать на кровати и смотреть, как ты пишешь ее, как рождается эта глубина. Я всегда делала это через слова, а ты — через музыку. И я видела, что мы так похожи с изнанки.. Там темнота и звезды. Одно безграничное черное звездное небо на двоих.
В то время у меня было слишком много ролей, мне нужно было доказывать себе, что мне похуй, доказывать тебе, что мне похуй, всем вокруг — что я все контролирую. Я слишком мало говорила правды о своих чувствах, потому что мне сложно было объяснить их словами, сложно было упаковать это в социально-приемлемую форму, ведь там еще были дела, слова, поступки — и все это было как-то не так, все это доставляло мне страшное неудобство и адскую боль. Соприкосновение космического чувства и реальности разрывало меня на части, потому что помимо души я все таки была личностью, и мне всё таки нужен был полный спектр всего на свете. Я доказывала себе и всем вокруг, что я такая пиздец самостоятельная и самодостаточная, и что я могу брать нужную мне любовь у разных людей, один будет обо мне заботиться в реальном мире, другой — обожать на расстоянии, третий — да какая там разница, есть ведь еще мои святые друзья, и мои близкие — например те, кто читает Du, вот им-то можно сказать всю правду, и вроде как бы есть одна реальность, но она разбита на множество осколков.
«И так я разложу весь мир на спектры, и все сойдется» — думала я. Но нет. Ничего не сошлось, и в итоге все остались, а я умерла от той боли, которую сложно измерить и вынести в этот реальный мир. Нет того человека, которым я была, есть какой-то другой.
Но давайте вернемся к космосу. Я скажу, как правильно читать. Да, там очень много — людям. Но чтобы свет лился сквозь меня так чисто, мне нужен был он.. Давай лучше так: ты. И вот то, что в этой песне — оно тебе. Знаю, как и многие важные для меня люди, ты не читаешь мой блог, но пусть это просто останется тут.
Мы.. Путали города. И ты, и я. Когда вечером переписывались каждый после своего концерта. — Где ты? — И я уже не знаю где я. Но я рядом с тобой.
И то, что всегда оставалось за пределами экрана, только в воздухе: «Никого кроме тебя».
Ты говорил мне так, но я никогда не верила. Я не говорила тебе этого, но ты всегда знал, что так. Мне кажется, что мою любовь невозможно не чувствовать. Мне кажется, что моя любовь пробивает стены.
«В мире всё так непостижимо, что трудно дышать. И ты снимаешь одежду — вдох.. Но надо бежать» — одна встреча между месяцами или неделями, этого так много, на самом деле, если тебе не нужен человек. И если ты чувствуешь эту связь — тебе не нужны подтверждения. Души умеют танцевать очень высоко в небе, где расстояние в несколько тысяч километров совсем не имеет значения. Это вообще не расстояние. А уже если встреча, особенно где-то посреди заснеженного Урала или Сибири — так это вообще.. Очень много. Еще на половину тура хватит.
«Долбанный космос». Это все, что я чувствовала рядом с тобой — это невероятное, это огромное, это понятное и мне, и тебе. Эта магия. Чистая магия.
«Главное» — это тоже об этом. Все эти песни очень круто ложились на моё отношение к музыке и людям, которые на самом деле очень важны в этом процессе. Люди на концертах. Люди, которые здесь из-за музыки. Они всегда были, как будто стояли кольцом за нашими спинами. Потому что музыка — она была так важна и для тебя, и для меня, наверное, тоже — хоть я всегда говорила все это очень извиняющимся тоном. Музыка и люди — вот то, что нас объединяло в реальном мире.
И ты много говорил мне о том, как это работает и о том, что будет дальше. У тебя, конечно, больше реальности в этом. У меня — нет. У меня все что касается творчества — полный провал в бессознательное. Никак не могу собраться и сделать все по уму, он как будто выключается, как только дело доходит до песен. Они все делают сами, а я ничего не могу изменить. И здесь, в этой песне я хотела по-пацански так разложить все отличия, которые я вижу в наших мирах.
Не бывает правды. Всё относительно. Что для тебя — одно, для меня — другое. Но то вдохновение, которое ты мне даришь — оно реально в моем мире. Я ненавижу выдумывать, я — раб правды и настоящих чувств. Только об этом я могу писать, только самый-самый жесткий экстракт реальности мне подойдет, чтобы написать хорошую песню. И для того, чтобы это случилось, важно пройти путь. Нужно сдаться, не смотря на свою силу и волю, сдать всю оборону и отдать себя жизни и потоку — он сварит тебя заживо, и ты знаешь это — но пока ты не снимешь броню и не уйдешь туда с головой, у тебя не получится то творчество, которое наполняет жизнь смыслом. Ты не почувствуешь истину, а для тебя только эта истина является смыслом жизни. Я каждую секунду готова умереть, чтобы почувствовать этот смысл. Я готова все отдать. И я делаю это… В этом моменте настоящая магия, только ты и истина — а дальше начинается бизнес. Если бы я могла жить только в космосе — я была бы только рада. Но вот мое реальное тело, моя личность, вот мир, в котором я живу, и все так живут. Поэтому давай сделаем этот бизнес хорошо.
Стой, и главное будет вокруг.
Когда я в этом состоянии, я вижу всё. Все связи и сети, как в аватаре, или в том фильме где у нее в желудке пакет с таблетками порвался и она все поняла. Только такая любовь на пороге смерти открывает мне все грани реальности, когда ты счастлив и одновременно каждую минуту умираешь от боли. Только так. Но как было у Пелевина, самое великое открытие человека в реальном мире звучало так: «Во всей вселенной пахнет нефтью»
Мое «Главное» получилось более поэтичным, но чувствуется ли все то, что я вкладывала в эти строки? Не знаю. Тогда я уже побрилась налысо, сделала ту татуировку на затылке, выпустила Сатту — все это происходило параллельно, и песни из Сатты уже были далеким/недалеким прошлым. Я жила вот в этой реальности, которая была смесью мёда, яда и космоса, и писала эти песни, которые казались мне самым сильным, что со мной происходило.
«Нет золотой середины: или я одержим, или мне безразлично» — через 5 лет я все таки могу сказать, что этому можно научиться. И настоящая любовь умеет обходиться без крайности, но быть наполнена сутью в своем центре. Мне её подарили за заслуги в космической войне, и я благодарна за то, что теперь умею чувствовать и это. Но, к сожалению, две этих крайности никуда не уходят. Шкала вот такая, и она вся до сих пор во мне, и это сука бесит конечно в какие-то моменты. Сложно всегда пребывать в центре.
«Не существует покоя кроме той силы, которая гонит за ним» — это моя любовь, которая вечно стремится обладать. И счастье в тот момент, когда ты хватаешь комету за хвост, касаешься тени, только в этот момент ты счастлив на самом деле. Путешествие важнее места назначения. Поиск важнее искомого. Процесс важнее результата.
Как бы научиться не умирать каждый раз в этой погоне.
Ну и что касается Снаффа — это конечно самая сильная история, потому что ты написал к ней музыку. Ты еще обиделся, что я нигде этого не указала — но вот обида и горечь в моем сердце были тогда сильнее благодарности и ощущения крутости всего происходящего. Может быть, если бы каждая эта строчка не была так пропитана реальной болью, все было бы проще. Но я помню, как я ее написала, там вообще тотальный концентрированный ад.
Мне хотелось ебнуть себя и тебя, честное слово, как в том клипе Guns’nRoses. Потому что я не знала, когда этот пиздец уже закончится. Почему мне все хуже и хуже? И когда я пытаюсь завязать с тобой — вокруг начинает все рушиться и взрываться, и на меня выпадает стекло в поезде, и организм отказывается работать, и вообще не понятно как хуже — с тобой или без тебя, но просто постоянно одинаково плохо. И тебе плохо, и мне плохо, и мы встречаемся только на последнем издыхании, на таком пределе, когда уже не можешь встать с кровати — я помню, как ты приезжал и обнимал меня, и раны затягивались. Потом я вставала, могла говорить, и мы снова находили миллион поводов закончить все это. Потому что в реальности быть невозможно. Вне ее — тоже. Я обезболивалась как могла, срывалась два раза за пол года, у Алины есть видео того дня, когда я, вернее мы… и это была моя последняя марка, вообще последнее что-то. 5 лет, 7 месяцев, 20 дней.
Ты говорил — «Может быть, если уже будет совсем ад, что-то изменится?». И вот было несколько раз, когда я видела ад. Каждую секунду реальности, и ведь надо было делать еще какие-то дела, где-то выступать, с кем-то разговаривать, куда-то ехать. Притворяться, что я не труп без содержимого под кожей. Ты был во всем вокруг — дьявол, который прячется в каждой вещи, чтобы уничтожить меня окончательно. Да да, как в Адвокате Дьявола — все сводило меня с ума, бесконечные происшествия, знаки, связь — когда я говорила «отойди от меня» в космосе я слышала такой оглушительный визг всех бесов мира, и все начинало трястись, вся поверхность земного шара, вся моя жизнь. Я была без сил, и это был замкнутый круг — я не могла отказаться, потому что у меня не было сил на этот отказ, и не было меня — это уже давно не было хорошо, ни одной секунды хорошего, и уж точно никакого золотого света. Я ужасно выглядела, ужасно себя чувствовала, я ничего не могла делать… Побег в ребцентр — это было лучшее, что я могла сделать для себя тогда.
Там я спряталась, и как будто в стенах часовни я наконец оторвалась от этой силы, спряталась под куполом. Я все делала, все-все-все делала, и меня отпустило. Но знаешь, я никогда не забуду этого: вот этот момент, когда я остаюсь в помещении одна и ты — везде. Каждый раз, когда пою эти строчки «и на минуту оставшись в ванной, холодный кафель горячим лбом, я чувствую твое дыхание через все стены» я проживаю это заново. Не было ничего реальнее того, что происходило со мной тогда. Это было страшно, это было страшной силы столкновение.
Но вот конец… он ведь сбылся на самом деле. У нас были те самые 24 часа под одеялом после страшной войны, когда никто не победил, но все сдались — и мы снова перестали быть людьми и стали душами, и стали драконами высоко в небе над замком, над гольф-клубом с самым красивым двором-колодцем, из которого видно звезды.
А потом я уехала, и когда вернулась — я была уже другим человеком. Даже не так — я вернулась человеком, и полюбила по-настоящему другого человека, того, кто содержал в себе весь спектр реальной любви, как бы это не было сложно — он был именно таким. И я закрыла дверь в космос на много-много-много ключей, и все их выбросила в разные места.
Мы не могли бы сохранить нашу дружбу, потому что мне было слишком больно всю дорогу — и вот только спустя почти 6 лет и несколько циклов разного рода пиздецов я могу наконец-то поговорить об этом. Сильно, да?? Там было столько энергии внутри всего, СТОЛЬКОООО ЛЮБВИИИИИИ что я не могла об этом говорить и писать больше пяти лет, как будто уровень радиации держался, как будто я все еще слышала отголоски взрыва. Вот так вот все было, вот так… И никак по другому.
Все идет по кругу или по спирали, я все еще иду только за своим сердцем, механизм внутренний не меняется, но в 30 лет по любому охуеннее, чем в 25. Все, что у тебя есть не делает тебе тюрьму, если ты не боишься все это потерять — это главный урок, который я хотела бы донести самой себе пару лет назад.
Жизнь одна, и она слишком короткая, чтобы не говорить правду. Жизнь одна, и она слишком короткая, чтобы быть кем-то другим, а не собой. Жизнь одна, и я ни секунды ни о чем не жалела.